Вечер потрясения

Завадский Андрей Сергеевич

– Слушаюсь, сэр!

Офицер-аналитик четко кивнул в знак согласия, признавая приказ генерала. В этот миг ему показалось, что время вдруг ускорило свой бег, и сердце забилось вдвое чаще. Период ожидания завершился, занесенный в неотразимом замахе русский меч, клинок которого был выкован из нескольких сотен боевых машин, сжигавших каждую минуту тонны горючего в своих двигателях, все быстрее опускался, и нужно было что-то делать, чтобы спустя считанные часы не распрощаться с головой.

Командующие подразделениями, попытавшиеся урвать хотя бы час отдыха после неотлучного пребывания в командном центре группировки, явились в штаб спустя тридцать минут. Но за это время уже многое

успело измениться.

Глава 8

Верные долгу

Москва, Россия – Калмыкия, Россия – Ставропольский край, Россия – Липецк, Россия – Тбилиси, Грузия

19 мая

Взвод морских пехотинцев, несущих охрану посольства Соединенных Штатов в Москве, сопротивлялся недолго – ровно до той самой секунды, когда по мостовой Большого Девятинского переулка заскрежетали гусеничные траки. Пять боевых машин пехоты БМП-2, сопровождаемые парой БТР-80, густо облепленных десантом, бойцами Отдельной мотострелковой дивизии особого назначений Внутренних войск, остановились перед обнесенным забором зданием, направив на него ствол своих пушек и пулеметов. Наводчикам, остававшимся под броней, мало что было видно в свои прицелы, а вот десантникам-"дзержинцам", мгновенно рассредоточившимся и приготовившимся к бою, предстала весьма неприглядная картина.

Прямо перед въездом в посольство догорал вдребезги разметенный взрывом патрульный автомобиль, рядом на лопнувших покрышках стоял роскошный "Мерседес" цвета "мокрый асфальт", сейчас, после того, как в него угодило несколько десятков пуль, подрастерявший свой лоск, а чуть дальше полыхал тяжелый "Урал", безжалостно изрешеченный в упор из нескольких стволов. На мостовой в живописных позах лежали тела, не меньше полудюжины трупов, но те из посланных к американской дипмисии парламентеров, что остались живы, вели ожесточенную перестрелку с укрывшимися в здании "маринерами".

Укрывшись за припаркованными в переулке автомобилями – сейчас они больше походили на решето, и лишь по какой-то случайности ни одна машина не взорвалась – бойцы Внутренних Войск вели шквальный огонь, но малокалиберные пули "калашниковых" лишь бессильно плющились о монолит каменных стен.

– Какого хрена? – Командир мотострелковой роты едва успел спрыгнуть с бронемашины, когда возле его ног в асфальт вонзилось несколько пуль, выбивая каменное крошево. Офицер едва успел отскочить за БМП, когда длинная очередь с лязгом стегнула по броне. – Это мирные переговоры?! Вашу мать! Что здесь происходит?

– Янки рехнулись, – зло выдохнул, будто выплюнул в лицо офицеру, один из милиционеров, короткими перебежками добравшийся до бронемашины, уже тяжело ворочавшей башней. – Мы с ребятами были рядом, когда все заварилось, прибыли первыми, как только услышали пальбу. Я сам видел, как американцы расстреляли кортеж! Там никто и пикнуть не успел, – сообщил он, указав на "Мерседес", превращенный в дуршлаг.

Разговор прерывался треском выстрелов – с обеих сторон ожесточенно палили из всех стволов, и пули щелкали по броне БМП, заставляя невольно пригибаться к земле, придвигаясь ближе друг к другу, чтобы звуки боя не заглушали голоса.

– Мы только к воротам – а они из гранатометов по нам, в упор, суки! Там трое было, – сообщил растерянно-злой милиционер, указывая на остов патрульного "Форда", – и еще в "Урале" двое наших осталось, не успели спрыгнуть, когда американцы из пулеметов садить начали! Янки теперь все в здание отошли, а мы тут, как мишени – только высунулся, сразу завалят на хрен!

Командир роты, прибывшей

на призыв о помощи, понял, что попытка миром решить возникшую проблему, провалилась окончательно и бесповоротно. Да и какой мир, если американские бомбардировщики сыплют бомбы на столичные кварталы, а теперь еще и расстреливают его сослуживцев?! Теперь решение могло быть только одно:

– Уничтожить всех, кто пытается сопротивляться! Огонь из всех стволов!

Морские пехотинцы, сменившие парадную "синюю" униформу на камуфляж и бронежилеты, засели в здании дипломатической миссии, чувствуя себя в полной безопасности за его стенами, абсолютно неуязвимыми для автоматов и пулеметов, оттуда играючи расстреливая метавшихся внизу русских. Гул турбин своих самолетов над головами внушал единственную мысль – скоро прибудет помощь, нужно лишь немного сдержать противника, а уж сражаться в меньшинстве морпехи умели всегда. Казалось, огонь ведется из каждого окна, здание превратилось в настоящий форт, изрыгающий пламя и потоки раскаленного свинца. Трещали штурмовые винтовки М16А2, рокотали пулеметы М249 SAW, отрывисто бухали дробовики "Ремингтон", когда кто-то из штурмовавших оказывался достаточно близко, чтоб послать в него заряд картечи. Но боевая подготовка и личное мужество оказались недостаточными, когда в игру вступили "тяжелые фигуры".

– Пулемет, – сообщил командир бронемашины, в широкоугольный прибор наблюдения видевший чуть больше, чем остальные члены экипажа. – Третий этаж, справа! Огонь!

Разом загрохотали автоматические пушки всех пяти БМП-2, наглухо "заклепывая" тридцатимиллиметровыми снарядами окна-амбразуры. Опытные наводчики вгоняли снаряды точно в проемы, сметая засевших внутри морских пехотинцев. Мгновением позже к БМП присоединились и оба бронетранспортера – тяжелые пулеметы КПВТ калибра 14,5 миллиметра, основное вооружение БТР-80, были не менее эффективны, обладая вдобавок высокой точностью стрельбы. Пули и осколки снарядов крошили стены посольства, заставляя его защитников оставлять позиции, укрываясь в глубине здания. Всего полторы минуты "работали" пушки БМП-2, а ответный огонь практически прекратился.

– Приготовиться к атаке! Оружие к бою, – рявкнул еще остававшийся под надежной защитой корпуса бронемашины командир роты, заставляя своих бойцов взвести затворы, торопливо сменяя опустевшие за время короткого, но ожесточенного боя магазины. Вскочив на броню, офицер склонился над люком механика-водителя: – Давай на таран! Вышибай ворота! Пошел!

Взревел мощный дизель, срывая с места четырнадцатитонную машину. В последний миг, когда до въезда в посольство оставалось метров десять, командир роты, укрывавшийся за башней БМП-2, спрыгнул на землю, отскакивая прочь с линии ответного огня, и увидел, как бронемашина с легкостью срывает с петель ажурные створки ворот, при всей кажущейся воздушности, изготовленных из прочной стали. Миг – и боевая машина пехоты уже разворачивается, открывая ураганный огонь из пушки и спаренного пулемета по фасаду дипломатической миссии. А следом в пролом уже мчались остальные БМП, облепленные солдатами.

– Вперед, пошли, – подгонял своих людей командир роты, одним из первых оказавшийся на территории посольства. – В атаку, братишки! Всех, кто с оружием, валить без разговоров!

Огненная стрела, сорвавшаяся откуда-то из поднебесья, вонзилась в верхний лобовой лист бронемашины, что второй преодолела ворота. Кумулятивный заряд реактивной противотанковой гранаты без труда пробил жгутом плазмы тонкую броню, уничтожив всех, кто находился в отделении управления и боевом отделении БМП.-2. Тяжелая машина по инерции проехала еще несколько десятков метров, врезавшись в стену посольства.