Вечер потрясения
Шрифт:
– А, падла, – зло закричали наблюдавшие этот стремительный, длившийся считанные мгновения бой танкисты и мотострелки. – Получи, сучара!
Зенитчики меж тем не унимались, почувствовав вкус к войне – небосвод наискось прочеркнули еще несколько очередей, и вражеские пилоты, уклоняясь от стай свинцовых "ос", летевших со скоростью тысяча метров в секунду, только и могли, что отчаянно маневрировать, снижаясь до считанных десятков метров рискуя попросту врезаться в склон ближайшего холма. О продолжении атаки противник, уже понесший потери, забыл.
– Что съели?! – еще не верившие, что
Расстреляв вслед удиравшим "Файтинг Фалконам" почти весь боекомплект, "Шилка", походившая в эти минуты на извергавшийся вулкан, прекратила огонь, но связка из четырех стволов все так же грозно смотрела в небо, обещая встретить очередного незваного гостя шквалом огня. А вокруг еще только приходили в себя, с трудом осознавая, что произошло.
– Санитары! – Полковник Басов, озираясь по сторонам, всюду видел только трупы, среди которых из последних сил пытались ползти, оставляя за собой кровавые потеки, немногочисленные раненые. Казалось, во всем лагере не осталось никого, кто мог еще передвигаться на своих двоих без посторонней помощи. – Где чертовы санитары? Сюда, здесь раненые!
Властный тон человека, привыкшего командовать, отрезвляюще подействовал на многих, и несколько бойцов, менее других пострадавших при атаке, бросились к своим товарищам, истекавшим кровью, из подручных средств, из солдатских ремней и оторванных рукавов своих гимнастерок сооружая жгуты и повязки.
– Товарищ полковник, что происходит? – Едва не сбивший с ног Басова, так и стоявшего неподвижно среди трупов, офицер, узнав начальника штаба, едва не схватил того за воротник комбинезона: – Что это такое? Что нам делать, черт возьми?!
– Тревога, – прохрипел Алексей. – Полк в ружье! Все по машинам! Нужно оставить лагерь как можно быстрее! Что смотрите, капитан, – зло выкрикнул он, увидев во взгляде офицера непонимание и растерянность. – Выполнять! Бегом!!!
Капитан, заместитель командира мотострелкового полка, почувствовав в голосе полковника Басова уверенность, вдруг успокоился. Среди этого хаоса все же нашелся человек, способный отдавать приказы, а это означало, что с плеч капитана свалился груз ответственности, такая тяжкая необходимость принятия решений.
– Разыщите старших офицеров, – приказал Басов. – Кто-то из штаба мог уцелеть, найдите их!
Алексей понимал, сколь призрачная эта надежда. Прямое попадание бомбы не просто сравняло штабную палатку с землей. Воронка, так походившая на свежевырытую могилу, поглотила жизни и генерал-полковника Костерина, и всех, кто в этот миг находился рядом. И ответ заместителя командира мотострелкового полка был вполне ожидаемым, но оттого не менее тягостным.
– Все мертвы, – помотал головой капитан, как и сам Алексей, тоже получивший легкую контузию при бомбежке. – Штаб накрыло первым ударом! Все командование погибло!
– Командир полка?
– Тяжело ранен, – тотчас ответил капитан. – Он при смерти, все уже кончено!
– Тогда я принимаю командование полком и всей дивизией, – решил Басов. – Немедленно выдвигаемся! Нагрузить все машины топливом и боеприпасами под завязку. И найдите мне хоть один работающий
Отыскать рацию проблемой не было. Передатчиков вокруг хватало, самых разных, и, по большей части, вполне работоспособных. И если радиостанции Р-173, установленные на линейных танках Т-80У, обладали явно недостаточной дальностью действия, то мощные коротковолновые Р-163-50К командирских машин Т-80УК с места могли обеспечить связь на дистанции в четверть тысячи километров. Дело оставалось за малым – прорваться сквозь бурю помех, докатившуюся уже и до этих мест. И вот это уже становилось весьма существенной проблемой.
– А, черт! – Басов выругался, натянув шлемофон и услышав только вой и треск в наушниках.
Здесь, в боевом отделении танка, на месте командира, полковник чувствовал себя, как рыба в воде, сразу вспомнив былые времена, когда на точно такой же машине он во главе своего батальона врывался на перегороженные баррикадами улицы аулов. Но сейчас враг был несравнимо более опасен, и только одна лишь огневая мощь не решала исход сражения. Нужно было объединить силы, согласовать действия разбросанных по степи подразделений, чтобы обрести хотя бы малейший шанс на успех. А для этого нужна была связь, стоившая сейчас больше жизни.
Терзая настройки, бешено вращая верньеры, щелкая клавишами, радист скакал с частоты на частоту, по всему диапазону, пытаясь отыскать лазейку в той стене, которую воздвигли вокруг дивизии вражеские спецы радиоэлектронной борьбы. Всюду было одно и то же – треск, свист, завывание помех, точно вокруг бушевала самая лютая пурга, какую только можно представить. И все же радист не терял надежду, и упорство его оказалось вознаграждено, когда сам Басов уже почти перестал верить в удачу.
– Есть, – вдруг радостно закричал радист, девятнадцатилетний пацан в казавшемся несуразно большим на его коротко стриженой голове шлемофоне. – Слышу передачу на нашей частоте! Это наши, товарищ полковник!
Сквозь шум, от которого резало уши, и мгновенно начинала болеть голова, и впрямь доносились слова, произнесенные по-русски, причем явно этот язык для говорившего был родным. Правда, разобрать смысл сказанного за помехами оказалось не просто.
– Это штаб Двадцать первой мотострелковой дивизии, – кричал в эфир неведомый радист. – Прием! Кто меня слышит? Мы атакованы американской авиацией, движемся на юг. Меня кто-нибудь слышит?
– Это Сто восьмая мотострелковая, – откликнулся на мгновение замешкавшийся Басов. – Слышу вас, но связь ни к черту, может оборваться в любой момент. Какова обстановка? Нас только что бомбили! Похоже, это американцы. Что вообще происходит?
– Американцы начали боевые действия. Они вторглись на нашу территорию, нанесли массированные авиаудары по штабам и гарнизонам. Командующий округом поставил задачу выбить противника из Чечни. Идем на юг форсированным маршем.
Связь велась открытым текстом, без позывных и шифров – их просто некому и некогда было выдумывать. И все же, несмотря на необычность происходящего, отчего-то Алексей Басов ни на миг не усомнился в том, что разговаривает со своим "коллегой", а не с американцами из подразделений по проведению психологических операций.