Вечер потрясения
Шрифт:
Жизнь любит удивлять, хотя шутки ее порой отнюдь не кажутся забавными. Эти самолеты были созданы некогда только с одной целью – остановить танковые орды Советов, рвущиеся к Ла-Маншу по равнинам Фландрии и Эльзаса, по ущельям Гарца и Тироля, тысячи, десятки тысяч танков, бронированных чудовищ, точно горная лавина, сметающих все на своем пути. И для этого у штурмовика "Тандерболт" было все необходимое – неплохая маневренность на малых высотах, чтоб уходить от зенитного огня, мощная многоствольная пушка, ракеты с кумулятивной боеголовкой, а, главное, прочная титановая броня, без которой первый же заход на русскую
Та война, для которой было создано это "крылатое чудо", предельно простое и невероятно мощное, летающий сгусток огня, замкнутого в непроницаемый титановый панцирь, так и не случилась, и "Тандерболты" пошли в бой совсем в других краях. Им довелось полетать над раскаленными пустынями Кувейта и Ирака, продуваемыми всеми ветрами афганскими горами и окутанными туманом Балканами, и вот теперь под их крылом простиралась русская степь, и внизу их ждал тот самый враг, для победы над которым были созданы три десятилетия назад крылатые машины.
Равнина, краями своими на востоке и на западе упиравшаяся в морскую гладь, содрогнулась от яростного рева турбин и грохота взрывов. Эскадрилья штурмовиков "Тандерболт", прозванных "бородавочниками" за неказистый внешний вид, набросилась на русские танки, как коршун падает на беззащитных цыплят, толпящихся возле кормушки. Возможно, детище конструкторов корпорации "Фэрчайлд-Рипаблик", и впрямь не отличалось особой грацией и чистотой аэродинамических форм, но с задачей, ради которой и был создан этот самолет три десятка лет назад, он справлялся наилучшим образом.
– Противник прямо по курсу, – прозвучал в кабинах дюжины "Уортхогов"-"бородавочников" голос командира эскадрильи. – Разомкнуться по фронту. Начать атаку! Выпустить ракеты!
Эскадрилья задержалась в пути – генерал Камински двинул штурмовики в атаку лишь тогда, когда окончательно уверился в правильно определенном направлении главного удара русских сил. Но теперь пилоты стремительно наверстывали упущенное, стараясь сравняться в счете с экипажами "Апачей".
Враг был бессилен перед обрушившейся с небес мощью, практически беззащитен, лишившись большей части своих зенитных средств. Ракеты "Мейверик" с тепловым наведением, выпущенные всего с двух-трех миль, вонзались в плоские башни русских танков, пронзая сравнительно тонкую броню иглами кумулятивных струй. Разом вспыхнуло не меньше полудюжины русских машин, а пилоты "Тандерботов", не выходя из атаки, уже открыли огонь в упор из бортовых пушек.
К земле от притупленного носа каждого штурмовика протянулись мерцающие нити трассеров, исчезавшие в сумраке. Семиствольные GAU-8/A "Эвенджер" с чудовищным темпом выбрасывали подкалиберные снаряды, придавая им скорость тысяча двести пятьдесят метров в секунду. Оперенные иглы урановых сердечников прошивали танковую броню, превращая все, что находилось под ней, в месиво металла и человеческой плоти, разбивая двигатели, вспарывая топливные баки, ну а уж если хоть одному снаряду удавалось поразить укладку боекомплекта, степь вздрагивала от
С земли взахлеб молотили крупнокалиберные пулеметы, и летчики слышали, как грохочут пули пятидесятого калибра, впиваясь в бронированные корпуса их штурмовиков. К этому привыкли быстро, перестав обращать внимание на зенитный огонь, хотя бьющие в лицо пулеметные трассы и заставляли понервничать даже опытных летчиков. Атака продолжалась.
– Зенитная установка на трех часах, – прозвучал в эфире предостерегающий возглас одного из пилотов, тотчас сменившийся испуганным воплем: – По мне выпущена ракета! О, дьявол, я атакован! Не могу стряхнуть ее!
– Это SA-19! Уничтожьте ее!!!
Последняя "Тунгуска-М", выплевывая одну ракету за другой, пыталась сдержать вражескую атаку. Один штурмовик, сраженный метким залпом, кувыркаясь, ушел из поля зрения, стремительно теряя высоту. Длинная очередь из тридцатимиллиметровых спаренных пушек оторвала второму "бородавочнику" правый двигатель, и пилот, забыв о русских танках, из последних сил удерживал раненую машину в воздухе, пытаясь увести ее подальше от места боя, а уж там можно было дернуть заветный рычаг катапульты.
– Вижу цель, – командир эскадрильи лично вышел в атаку на русскую зенитную установку, опустив свой самолет к самой земле, так, что между зашитым титановой броней днищем и степными холмами оставалось футов сто пятьдесят свободного пространства. – Атакую!
Тепловая головка наведения ракеты AGM-65D "Мейверик" захватила цель с десяти миль, но пилот, предпочитая бить наверняка, сблизился с зенитной установкой на вдвое меньшее расстояние, все еще оставаясь за пределами досягаемости ее ракет, и только тогда нажал кнопку пуска. Ракета, скользнув по подкрыльной направляющей, умчалась к цели, разгоняясь почти до скорости звука.
Русским зенитчикам, ставшим главной целью всей эскадрильи, приходилось отражать атаки сразу по нескольким направлениям, и стрелять разом во все стороны они просто не могли. Враг был обречен, но пилоту штурмовика не пришлось насладиться очередной победой – система предупреждения об атаке сработала слишком поздно, и уклониться от ударившей в хвост зенитной ракеты летчик уже не успел. Волна осколков прошила обе турбины, заодно разрушив и тяги управления стабилизаторами. Степь, окутанная сумраком, охваченная огнем, стремительно метнулась в лицо, так быстро, что летчик не успел даже ощутить страх, когда его самолет на полной скорости вонзился в землю, сминаясь в гармошку.
Для командира зенитно-ракетного полка бой с вражескими штурмовиками был в чем-то сродни компьютерной игре, правда, ставки здесь были иными, чем в обычных "стрелялках" и "стратегиях". Враг, представший разноцветными метками на экране радара, был более чем реален, и любую ошибку он мог использовать в своих целях, действуя уверенно и жестоко, как только и можно на настоящей войне.
– Группа целей по азимуту девяносто, – докладывал оператор, принимавший данные от радара "Купол-М1", просвечивавшего пространство на сто шестьдесят верст и "видевшего" за сорок пять километров даже врага, державшегося в каких-то двух десятках метров над землей. – Дальность пятьдесят.