Вечер потрясения
Шрифт:
Танки, срываясь с места, пролетали по пепелищу, оставляя в стороне, позади себя, искореженные "туши" других Т-90, оказавшихся ближе всего к месту взрыва чудовищной бомбы. Люди приходили в себя, сознавая, что они сами еще живы, как живы многие из их товарищей, и страх отступал, теснимый яростью. Полк продолжал наступление.
Луч бортового радара "Джойнт Старс" пронзал тьму, безошибочно обнаруживая вражеские танки и бронемашины, лавиной продолжавшие движение на юг. Это было похоже на партию в шахматы – генерал Камински со своего места видел расположение фигур, и своих и чужих, на доске, и, проявляя истинное
– Сэр, противник продолжает наступление в полосе обороны второго батальона, – напомнил командующему полковник Стюарт. – Наши парни могут не выдержать.
Они сделали все, что могли, создав на пути русской лавины линию обороны буквально из ничего. И генерал Камински надеялся, что этот заслон выстоит перед ударом выдыхающихся врагов. В разведывательных батальонах Второго бронекавалерийского командующий не сомневался – у них достаточно огневой мощи, чтобы отразить атаку измотанных долгим маршем и постоянными атаками авиации русских. Большие опасения вызывала легкая пехота – разгромив ее, противник сможет выйти в тыл, получив свободу маневра. Но, кажется, русские выбрали для себя наименее выгодное направление.
– Генерал, сэр, отдайте приказ, – не унимался Стюарт. – Русские выйдут на наши позиции менее чем через час, если не задержать их!
Занесенный над горсткой американских солдат стальной молот стремительно падал вниз, чтобы растереть в порошок кое-как выстроенную оборону, и все понимали, чем это может грозить. Продвинувшиеся слишком далеко на север батальоны Десятой пехотной, несмотря на приказ об отступлении, остававшиеся глубоко на вражеской территории, окажутся под угрозой окружения, в железном кольце русских танков. И тогда генералу Камински придется бросить в бой свой последний резерв – шесть пехотных аэромобильных батальонов, ожидавших погрузки в вертолеты в Тбилиси.
Четыре с половиной тысячи десантников из Сто первой воздушно штурмовой, готовые хоть к черту в пасть, рвались в бой, но никто не верил, что им, выброшенным в чистое поле, удастся сдержать натиск тяжелых русских дивизий, хотя бы немного замедлить стремительный бросок. И тем более никто не верил, что после этого боя хоть кто-то из десантников вернется домой живым.
– Мы остановим русских сейчас, – решительно произнес Мэтью Камински. – "Апачам" атаковать вражеские танки! Направить туда эскадрилью "бородавочников" немедленно! Мы не подпустим их к пехоте, полковник!
Приказ, промчавшись по волнам радиоэфира, добрался до тех, кто должен был выполнить его, за несколько секунд. Пилоты группы штурмовиков А-10А "Тандерболт" меняли курс, выходя на указанную цель. А лейтенант Эдвард Танака, терпеливо дожидавшийся этого мгновения в бронированной капсуле пилотской кабины своего AH-64D "Апач Лонгбоу", не мешкал, подняв машину вверх, так что геликоптер подскочил над гребнем холма. Такой же маневр выполнили и остальные пилоты, заставляя взмывать над землей свои "Апачи" и "Кайовы", делая их видимыми для русских радаров.
– Цель в захвате, – доложил Джеймс Мерфи. Вынесенный над корпусом вертолета радар позволял вести поиск целей, не покидая укрытия, и теперь стрелку оставалось только сделать выстрел, безошибочно послав в цель одну из своих ракет. – Готов к атаке!
– Пуск!
Противотанковая ракета "Лонгбоу Хеллфайр" сорвалась с пилона, искрой мелькнув
Ночной воздух прочертили следы десятков ракет, выпущенных в одном залпе. Кроме новейших AGM-114L с радарным наведением, таких, как выпущенная Эдом Танакой, на русские танки обрушились более старые "Хеллфайры" AGM-114К с лазерным наведением, выпущенные "Кайовами" и "Апачами" Второго бронекавалерийского полка. Стая противотанковых ракет накрыла колонну вражеских машин, мгновенно утонувшую в пламени.
Антенна радара дивизионного пункта управления "Овод-М-СВ" совершила еще один оборот, выпростав к горизонту нить радиолокационного луча, и на мерцающем круге экрана стали одна за другой, стремительно возникать пульсирующие точки. Их было много, и они были близко.
– Группа воздушных целей прямо по курсу, – почти кричал оператор радара. – Цели низковысотные, малоскоростные. Дальность восемь, высота – до ста метров. Это противотанковые вертолеты!
– Зенитной ракетно-артиллерийской батарее – огонь!
Полк мог противопоставить воздушному противнику немногое – всего три установки "Тунгуска-М" уцелели после первой схватки с авиацией врага, и запас ракет для них, как и снарядов для автоматических пушек, был на исходе. И все же зенитный дивизион, подпиравший спину наступавшим в первой линии танковым батальонам, делал все, что еще было возможно.
– Вижу цель, – докладывали операторы радаров мчавшихся вслед за танками "Тунгусок", ловя в конусы лучей "подпрыгивавшие" над гребнями холмов вражеские вертолеты. – Есть захват!
– Короткая! – звучали отрывистые приказы командиров машин, и, как только самоходки замирали, разворачивая навстречу скрывавшемуся в сумраке врагу массивные башни, следовала другая команда: – Ракетой – огонь! Пуск!
Ночь, окутавшая степь пеленой мрака, не была помехой для сошедшихся в смертельной схватке врагов – лучи радаров пронзали тьму, безошибочно отыскивая цели, и вслед им неслись рукотворные кометы, выпростав за собой огненные хвосты. Зенитные ракеты 9М311, выброшенные из раструбов пусковых контейнеров, закрепленных по бортам башен "Тунгусок", исчезали в сумраке, и только факелы твердотопливных двигателей сверкали, точно вспыхнувшие вновь звезды. А вслед им, обгоняя на лету, мчались ракеты 9М331 комплексов "Тор-М1", на скорости семьсот метров в секунду врезавшиеся в строй американских вертолетов, разрывая на куски винтокрылые машины.
Ракета, примчавшаяся из темноты, вонзилась в борт головного танка Т-90, пронзая броню жгутом кумулятивной струи. Элемент динамической защиты сдетонировал, направленным взрывом отражая сноп пламени, но "Лонгбоу Хеллфайр", оснащенный тандемной боеголовкой, был предназначен как раз для таких случаев. Первый заряд, менее мощный, пробил брешь, заставив сработать "реактивную броню", покрывавшую борт русского танка, а взрыв второго пробил корпус, наполняя огнем боевое отделение. Пламя коснулось разложенных в ячейках автомата заряжания снарядов, и взрыв сорвал с погона башню, отбрасывая ее далеко в сторону.