Вечер потрясения
Шрифт:
Командующий Десятой пехотной дивизией устало откинулся на спинку кресла, заставив себя не слышать разговоры находившихся возле него операторов, обменивавшихся короткими репликами, что-то колдуя над приборными панелями. Несколько минут передышки ожидало Мэтью Камински, а следом – очередной доклад офицеров его штаба, работавших без перерыва, пропуская через себя огромный массив информации, отсеивая ненужное, выделяя первостепенное, чтобы командующий мог, не теряя времени на "техническую" сторону вопроса, принять наиболее верное решение.
В голосе штабного офицера, докалывавшего последнюю разведсводку генералу Камински, слышался восторг. Взгляд
– Продвижение противника остановлено на всех направлениях, генерал, сэр, – стараясь сохранять выдержку, торопливо произнес майор. – Спутниковая и авиационная разведка подтверждает – русские остановились или начали отход. Мы переломили им хребет, сэр!
Эйфория в эти минуты охватила всех, кто находился в штабе южной ударной группировки. Казалось, люди были готовы броситься обниматься и целовать друг друга прямо сейчас, забыв о субординации, званиях и чинах. На огромные экраны кто-то догадался вывести "картинку", полученную с многочисленных "Хищников", беспилотных разведчиков RQ-1, что вились над равниной. Сгоревшие русские танки, иногда "изувеченные" до неузнаваемости, вереницы бронемашин с распахнутыми настежь люками, замерших на степных дорогах, когда в баках иссякли последние капли горючего, и толпы русских солдат, покорно ожидавших своей участи, слышавших над головами рокот турбин американских самолетов.
Горючее кончилось, а вместе с ним иссяк и наступательный порыв. Передовые подразделения русских дивизий остановились в считанных верстах от Терека, на другом берегу которого готовились к бою – и гибели – бойцы легкой пехоты, торопливо окапываясь, создавая новую линию обороны буквально на пустом месте. но силы врага закончились раньше, и тогда в бой вступила авиация. Штурмовики и тактические истребители, поддерживаемые вертолетами "Апач", расстреливали замершие колонны, почти не встречая сопротивления, лишь редкие пулеметные очереди да зенитные ракеты летели в их сторону, но и этого оказалось достаточно, чтобы нескольким машинам уже не пришлось вернуться на свои базы. Русские не желали отправляться в небытие в одиночестве.
– Благодарите тех наших парней, что так и останутся в гребаных степях, – с неожиданной мрачностью, даже злостью, процедил Камински, едва сдержавшись, чтобы не добавить пару ругательств покрепче на полузабытом польском. Сейчас для этого было не время и не место, но невозможно было забыть про тех, кто принес себя в жертву ради торжества Америки. – Русские забрали с собой слишком многих, чтобы радоваться такой победе, майор! Мы не можем позволить себе нести и впредь столь высокие потери – это равносильно поражению!
– Но, сэр, все наши люди знают, на какой риск идут, – растерянно вымолвил майор, с лица которого разом слетел весь восторг, стоило только вспомнить о грудах пластиковых мешков, что везли с севера сновавшие туда-сюда вертолеты. – Это война, потери неизбежны, сэр. И все же мы победили, отразили их удар.
– Еще не победили, майор. Наши десантники там, в Грозном, остаются лицом к лицу с намного превосходящими их силами врага. И пусть к русским не придет помощь извне, пусть их дивизии разгромлены, это не помешает ублюдкам разделаться с парнями из Сто первой, и для этого потребуется не так много усилий. И этого допустить мы не в праве!
Грандиозное сражение в ставропольских степях было лишь отвлекающим маневром, призванным оттянуть силы врага от горстки десантников, упорно цеплявшихся
– Пора с этим покончить, господа, – решительно произнес Мэтью Камински, глядя в глаза притихших и помрачневших офицеров, вспомнивших, что действительно еще не все закончилось, и что будут еще новые сводки о потерях. – Всю авиацию, все штурмовики и истребители, способные взлететь прямо сейчас – в воздух. Цель – Грозный! Развернуть части Десятой пехотной на юг, пусть направляются к проклятому городу форсированным маршем и вытащат из гребаной мышеловки наших парней. Всем подразделениям Сто первой дивизии – получасовая готовность! Техникам – еще раз проверить вертолеты, баки залить под завязку! Нашим людям нужна помощь, и она придет!
Приказ привел в действие огромную массу людей, много часов до этого томившихся в ожидании. Аэродром Тбилиси охватила нервная суета, и каждый, кто был здесь, понимал, что что-то готовится, что вскоре предстоит произойти решающим событиям. Время сейчас стало самым ценным для тысяч людей, ведь даже минутная задержка могла стоить сотен жизней тех, кто на севере, в Грозном, готовился встретить смерть, мчавшуюся на остриях русских снарядов.
Курившие возле выстроившихся в ряд вертолетов "Блэк Хок" десантники побросали сигареты, увидев бежавшего к ним сержанта Салливана. Командир отделения, как и все, не расстававшийся с оружием, придерживал одной рукой камуфлированную панаму, а другой – висевший на плече карабин М4А1.
– Взвод, становись, – рявкнул сержант, и разом подобравшиеся бойцы выстроились в неровную шеренгу. – Смирно! Получен приказ готовиться к вылету! Готовность полчаса! Мы будем высаживаться в Грозном!
– Вылетаем! Наконец-то! Чего же они так долго ждали?!
Десантники торжествующе переглядывались, на загорелых лицах появились улыбки – люди радовались тому, что их почти наверняка посылали на смерть, но многие их товарищи уже погибли, и потому бойцы спешили разделить их участь… или помочь тем, кто еще оставался жив, оказавшись в кольце врагов. Они ждали этого долго, и теперь торопились оказаться в пекле.
– Отставить разговоры, – рыкнул Джеймс Салливан, чувствовавший, как тело охватывает нервная дрожь, волнение, неизбежное перед боем, но улетучивавшееся сразу, стоит только прозвучать первому выстрелу, и не важно, с какой именно стороны. – Проверить оружие и снаряжение! Мы вступим в бой сразу, как только окажемся на земле! В Грозном находится почти полная русская дивизия, а вдобавок к этому еще и подразделения их полиции. Видит Бог, это будет чертова мясорубка! И я хочу, чтобы вы все вернулись оттуда живыми, парни!
Суета охватила сразу сотни, тысячи людей, всю Сто первую воздушно-штурмовую дивизию Армии США, грозную силу, до сих пор не использовавшуюся по-настоящему. Шесть аэромобильных пехотных батальонов, четыре с половиной тысячи отлично подготовленных бойцов, являлись резервом генерала Камински, его последней надеждой, ожидая приказ все то время, когда степь содрогалась от звуков боя. Им так и не пришлось высаживаться на пути русских танков – с теми сумели справиться, пусть и ценой немалых потерь. И теперь десантникам предстояло довершить то, что начали их товарищи, ступив первыми на русскую землю, на мостовые Грозного.