Вечер потрясения

Завадский Андрей Сергеевич

Недовольство капитана было объяснимо. Каждый выход субмарины на боевое дежурство превращался в сложную игру, ставкой которой была безопасность всей планеты. Баллистические ракеты, шестнадцать многоглавых "драконов", способных ядерным пламенем испепелить целую страну, держали на прицеле стратегические объекты, расположенные в другом полушарии. Аэродромы, позиции межконтинентальных ракет "Минитмен", командные пункты системы аэрокосмической обороны НОРАД – все это могло быть уничтожено в считанные минуты, и для этого "Зеленограду" и другим ракетоносцам не требовалось удаляться от своих берегов.

Но каждый выход подлодки отслеживался всеми средствами

разведки, и, как только становилось известно, что субмарина находится в море, за ней начиналась настоящая охота. Корабли, подлодки, самолеты – не только американские, но также и японские – рыскали всюду, пытаясь отыскать субмарину и взять на прицел уже ее саму, и, если угроза войны станет реальностью, выстрелить первыми, пустив ее на дно и позволив тем, кто находится по другую сторону Тихого океана, ударить по лишившейся самой надежной своей защиты стране. И потому выход на связь означал, что "Зеленоград" демаскирует себя, выдаст свою позицию противнику, в любой миг могущему перестать быть потенциальным – что бы ни говорили большие политики, с высоких трибун твердящие о мире и взаимопонимании.

– Мы мало чем рискуем, товарищ капитан, а прояснить ситуацию необходимо, – настаивал старший помощник. – Передачи ведутся в сжатом виде и длятся пару секунд. Верно, товарищ капитан-лейтенант?

Командир БЧ-4, боевой части связи, которому был задан последний вопрос, согласно кивнул, сообщив не без гордости:

– Комплекс связи "Молния-М" дает нам определенные преимущества. Данные передаются сжатыми пакетами в очень короткий промежуток времени. Возможно, японцы или сами янки и сумеют зафиксировать факт выхода в эфир, но определить, хотя бы приблизительно, координаты передатчика не смогут наверняка. Это я гарантирую. Да и если запеленгуют нас, и что же? Мы у своих берегов, под защитой всего Тихоокеанского флота!

– Решение за вами, товарищ командир, но я предлагаю запросить базу, – произнес выглядевший удовлетворенным, хотя и взволнованным, старший помощник. – Мне не нравится это молчание!

– Согласен, – коротко ответил капитан, приказав: – Начать всплытие! Выбросить радиобуй!

"Зеленоград", рванувшись вверх, выстрелил буй, тянувший к поверхности моря конец сверхнизкочастотной антенны "Параван" – второй конец оставался закрепленным на самой подлодке. Оставаясь на глубине – пусть и не предельной, но достаточной, чтобы чувствовать себя в безопасности – субмарина могла связаться с землей. Конечно, противолодочные самолеты и парящие в безвоздушном пространстве спутники радиотехнической разведки засекут передачу, возможно, даже определять примерные координаты подлодки, но все же риск был не настолько велик, чтобы продолжить плавание, как прежде.

Радисты склонились над консолями, кодируя текст короткой радиограммы, чтобы, пропущенная сквозь процессоры комплекса связи, она превратилась в короткий импульс, практически не обнаружимый средствами радиоперехвата. А акустики "Зеленограда" не отходили от приборной панели гидроакустического комплекса МГК-400 "Рубикон", вслушиваясь в шумы моря. И вдруг по корпусу ракетоносца барабанной дробью ударил акустический импульс перешедшего в активный режим сонара, и тотчас мерный рокот разорвал надсадный вой винтов, возникший словно из пустоты и становившийся все громче, все ближе с каждой секундой.

– Торпеды в воде! Торпедная атака!!!

Это было неожиданно, а потому страшно. Ужас сковал сердца людей, лишив их трезвости рассудка, и пусть вбитые годами тренировок рефлексы взяли свое, было уже

поздно – русские моряки проиграли бой в необъявленной войне.

Командир "Луисвилла" отдал приказ открыть огонь, когда между ним и целью, огромной и неповоротливой русской субмариной, оставалось менее восьми миль. Русские увальни так и не смогли услышать своих убийц, оглохнув, должно быть, от собственного шума, и, получив очередной доклад от акустиков, капитан скомандовал:

– Первый и второй торпедные аппараты – огонь!

Две торпеды "Марк-48" буквально вытолкнуло из труб, и пара шестиметровых "рыбин" рванула к цели, пожирая разделявшие из мили. Разгоняясь до пятидесяти пяти узлов, вдвое больше, чем была способна выдать жертва, торпеды мчались на звук, как летят мотыльки на мерцающий вдалеке огонек.

– Торпеды в воде! Дистанция семьдесят кабельтовых, быстро сокращается!

Теперь противник знал, что атакован, но времени принять ответные меры у него почти не оставалось. Русский шкипер, растерявшись, замешкался совсем ненадолго, но это промедление оказалось фатальным. "Луисвилл" ударил снизу-сзади, в уязвимое брюхо врага, способного превратить в атомную пустыню целый континент, но оказавшегося беспомощным в ближнем бою. Торпеды – каждая несла боеголовку в триста пятьдесят килограммов – ударили ближе к центру корпуса. Два взрыва прогремели почти одновременно, эхом разносясь по всему морю, на сотни миль вокруг. Удар был страшен – корпус подлодки буквально переломился пополам, вода, тысячи тонн ледяной воды, под огромным давлением хлынула внутрь, мгновенно заполняя отсеки.

Экипаж "Зеленограда" не мог бороться за живучесть, попросту не имя на это времени. Нескольким матросам удалось добраться до индивидуальных дыхательных аппаратов, но это их не спасло – водяной вал, промчавшийся по внутренностям субмарины, вдавил тела в переборки с чудовищной силой, ломая кости и плюща плоть. Для ста тридцати русских подводников все закончилось очень быстро. Акустики "Луисвилла" еще несколько минут могли слышать скрип и треск переборок, сжимаемых колоссальным давлением, пока мертвая субмарина не коснулась морского дна, навсегда унеся с собой свой экипаж, верный кораблю до конца.

– Отличный выстрел, кэптен! Прямое попадание!

– Упокой, Господи, их души, – с горечью пробормотал командир "Луисвилла", не обращая внимания на восторженные возгласы – его команда искренне праздновала первую победу в настоящем бою. – Прости нам, Боже, если мы еще можем надеяться на твое прощение!

На глубине все стихло, не оставив напоминаний о стремительной дуэли двух морских хищников. А далеко на суше все только начиналось. Звуки боя были все сильнее, возвещая о решающем сражении в этой войне, уже забравшей многие тысячи жизней.

Воздушный командный пункт Е-8С "Джойнт Старс" дотянул до Тбилиси на остатках топлива, совершив посадку едва ли не с сухими баками. Огромный "Боинг-707" с ревом пронесся над бетонкой, издав пронзительный визг и скрежет, когда катки шасси коснулись посадочной полосы. В иллюминаторе мелькнули ряды выстроившихся вдоль кромки летного поля самолетов, тяжелых транспортников С-141В "Старлифтер" и С-17А "Глоубмастер", штурмовиков А-10А "Тандерболт", использовавших Тбилиси, как аэродром подскока, и истребителей F-15C "Игл", прикрывавших командный пункт от гипотетических русских авиаударов, и продолжавших нести вахту в грузинском небе несмотря на то, что авиация врага уже перестала существовать.