Вечер потрясения
Шрифт:
Глава 8
Битва стальных птиц
Москва, Россия
21 мая
Наверное, далеко внизу, на земле, жители городов, услышав низкий рокот турбин, доносившийся из поднебесья, бросали все дела и в панике бежали в ближайшее укрытие, забиваясь во всякую щель, только бы не слышать этого вибрирующего гула. Рокот десятков реактивных двигателей, работавших в едином ритме, волнами обрушивался на истерзанную землю, и вместе с ним приходил страх, отчаяние, неконтролируемый ужас.
Командиру эскадрильи Первого истребительного авиакрыла не было дела до того, что происходило на земле…
К русской столице рвалась не единственная эскадрилья – кроме десятка "Рапторов" в воздухе одновременно находилось еще не меньше сотни крылатых машин, имевших одну цель, один приказ. Разбившись на эшелоны по высоте, к Москве направлялись, пока экономя топливо, не переходя до поры на сверхзвук, тяжелые F-15E Страйк Игл" и легкие, более маневренные, но сейчас отчасти утратившие свою подвижность из-за гроздьев бомб, свисавших из-под плоскостей, F-16C "Файтинг Фалкон", вездесущие "боевые соколы", без которых не обходилась ни одна война заокеанской сверхдержавы, в какой бы части света она ни велась. Каждая эскадрилья, каждый экипаж имел четкую цель, к которой и стремился сейчас, чтобы обрушить на головы русских град бомб, на раз выбивая из них всякую мысль о сопротивлении.
Тактические истребители, превращенные в бомбовозы, несли в этом полете максимальную нагрузку, да еще и немалый запас топлива в подвесных баках, а потому экипажам пришлось пренебречь оружием "воздух-воздух". Лишь некоторые машины несли ракеты "Сайдвиндер" для самообороны, из-за перегруженности машин, в прочем, будучи едва ли способными применить их в бою. Правда, сама вероятность этого боя сводилась к минимуму – никто не верил, что с русских аэродромов, раскатанных в порошок бомбами "Лансеров", поднимется хоть один истребитель. И все же такая вероятность не исчезал полностью, а потому в верхнем эшелоне ударные группы сопровождали истребители – новейшие F-22A "Раптор" или старые, но вовсе не устаревшие F-15C "Игл", и эти машины уже несли исключительно ракеты "воздух-воздух". Три десятка "воздушных бойцов" были тем надежным щитом, из-за которого бомбардировщики могли безнаказанно наносить точные и беспощадные удары.
Эскадрильи тактических истребителей составляли костяк воздушной армады, большую ее часть, но не только бомбы решали исход сражения, решающей битвы за Россию, как окрестили эту операцию в штабах. В общих порядках с ударными машинами шли постановщики помех EF-111A "Рейвен", способные прикрыть радиоэлектронным "пологом" и себя, и тех, кто находился рядом, сбивая прицел чужим ракетам. И, конечно же, в арьергарде, под надежной охраной сразу двух эскадрилий истребителей "Раптор", величаво плыли "летающие радары" Е-3А "Сентри" с "блинами" обтекателей локаторных антенн "на спинах". Операторы на борту АВАКСов были в полной готовности – стоит только лучу радара зацепиться за какое-нибудь препятствие, звенья истребителей, эскортирующих ударные группы, будут "спущены с цепи", и в небе России вновь завертится карусель воздушного боя.
Каждый в этой огромной стае, каждая из десятков стальных птиц, имел свою задачу, свое место в боевых порядках. Линии системы автоматизированного распределения информации JTIDS прочно связали "Сентри", глаза и уши армады, с ее "сторожами", истребителями "Раптор". Каждый пилот каждого суперсовременного истребителя видел то же, что и операторы на борту Е-3А и был готов действовать, стоит только обстановке измениться.
– Горизонт чист, – командир эскадрильи вышел на связь по плану, не видя каждую из своих машин, но, зная, что ни один его летчик не покинул строй. – Враждебных целей в воздухе не наблюдаю. До цели триста миль. Курс и высота те же.
– Принято. Приятная прогулка, черт возьми! Ни одного русского
– Попрятались в норы, трусливые выродки! Мы их уже поимели!
Эфир заполнили гордые возгласы пилотов, уже сейчас, до начала боя, чувствовавших себя победителями. Противник был повержен, раздавлен превосходящей огневой мощью, и теперь они шли, чтобы собрать плоды своей победы.
Под крылом клубились облака, и сквозь прорехи в этой пелене были видны квадраты городских кварталов, ниточки шоссе и железных дороги, ведущих из пустоты в пустоту, но чаще – лес, перемежавшийся с проплешинами полей. Чужая земля, уже почти покорившаяся сильному, ждала появления новых хозяев.
В штабе противовоздушной обороны все замерли в тревожном напряжении, ожидая, когда из динамиков громкой связи прозвучит доклад. Офицеры, несколько часов без перерыва находившиеся на своих рабочих местах, возле радиостанций, у пока погасших экранов локаторов, настороженно переглядывались, бросая косые взгляды на замершего неподвижно, словно окаменевшего генерала Волкова. А тот, закрыв глаза, обратив в слух все сое существо, ждал, собрав в кулак все свое терпение.
– Первый, я "полста седьмой", – на весь зал отчетливо прозвучал голос неизвестного офицера, командира одного из разбросанных вокруг столицы постов раннего оповещения. – Слышу множественные шумы двигателей по пеленгу триста.
Один взгляд на карту, испещренную точками-отметками позиций постов воздушного наблюдения, обычных солдат, единственным средством обнаружения в распоряжении которых был собственный слух – и приказ, неожиданный и отрывистый, как удар грома:
– Боевая тревога! Включить радары! Всем экипажам – двухминутная готовность к взлету!
Развернутые вокруг столицы посты не имели средств поиска, ни единого локатора – радары теперь были более опасны для самих себя, чем для врага, выдавая позиции своим излучением, которые невозможно скрыть – но средств связи у них хватало с избытком. Как и шестьдесят лет назад, о приближении врага узнавали по звуку, издалека слыша рокот турбин, и, как только этот гул коснулся земли, тревожный сигнал, промчавшись по проводам и радиолиниям, достиг штаба генерала Волкова.
Взвыли двигатели немногочисленных истребителей, "Сухих" и "Мигов", уцелевших после первого удара. Пилоты не покидали кабин, и теперь оставалось только прогреть двигатели, вывести их на максимальные обороты и сорваться с места, взвившись в небо, чтобы, быть может, спустя лишь несколько минут низвергнуться оттуда пылающим комком металла.
И одновременно воздух пронзили лучи радаров, в полном молчании ожидавших приближения врага на подступах к столице. Генерал Волков собрал в кулак все силы, какие только смог. Вахту рядом с мощными локаторами 30Н6 зенитно-ракетных комплексов С-300ПМ несли более старые П-18 "Терек" и казавшиеся настоящим антиквариатом П-12, в свое время ставшие весьма неприятным сюрпризом для Фрэнсиса Пауэрса в тот праздничный майский день тысяча девятьсот шестидесятого года. Вспыхнувшие экраны локаторов тотчас расцветились десятками мерцающих отметок, каждая из которых обозначала самолет. Ни одной, обозначенной как "свой" среди них не было.
– Истребители готовы к взлету! Все радары включены! – Со всех сторон на командующего военно-воздушными силами обрушился настоящий шквал рапортов, точно вдруг могучий поток прорвал плотину. – Ракетные батареи к бою готовы!
– Американцы летят сюда, чтобы победить, чтобы убивать нас, – жестко, выдавливая из себя слово за словом, произнес генерал армии Волков. – Но они найдут здесь только собственную смерть! Мы собьем столько их самолетов, сколько они бросят на Москву! Приказываю оставаться всем на своих местах, что бы ни случилось. Пока жив хоть один из вас, хоть один из пилотов, хоть один расчет зенитно-ракетного комплекса, на город не упадет ни одна бомба, ни один мирный житель не погибнет от рук проклятых янки!