Вечер потрясения
Шрифт:
– О, вовсе нет, сэр, – энергично помотал головой Алекс Сайерс. – Что вы! Все просто великолепно, господин президент. В меру эмоционально, достаточно уверенно.
– И все же слишком много театральщины, – упрямо повторил Мердок, не почувствовавший, но все же заподозривший скрытое лицемерие, в прочем, не имевшее под собой недобрых намерений.
– Ну… – Сайерс замялся, потом все же решившись: – Разве совсем немного, сэр. Но ведь толпа любит шоу, так что это нам не должно помешать, поверьте. Обывателям нужно представление, и, клянусь Богом, они его сегодня увидели. А то ли еще будет, когда пойдут репортажи в прямом эфире с фронтов!
Этот ответ, кажется, вполне удовлетворил главу государства, отстранившего Сайерса и направившегося к скучавшему
– Господа, – Меродк поприветствовал ждавших его чиновников от армии кивком. – Господа, прошу за мной. Полагаю, в Овальном кабинете мы сможем обсудить обстановку не хуже, чем в Пентагоне. Мне нужен только краткий доклад.
Джермейн и Форстер покорно последовали за президентом, а позади них едва не вприпрыжку шагал Алекс Сайерс. Человек, достаточно далекий от военных дел, лицо сугубо гражданское, где-то даже ярый противник насилия, он не мог позволить чем-то происходить с Мердоком без его присутствия.
– Итак, джентльмены, прошу, – Оказавшись в святая святых Белого Дома, Джозеф Мердок указал на один из мягких диванов, сам опустившись в глубокое кресло с высокой спинкой, что стояло близ журнального столика. – Докладывайте, господа!
Генерал Форстер покосился на министра обороны, и Роберт Джермейн чуть заметно кивнул, подавая знак. Глава комитета начальников штабов тоже кивнул в ответ, а затем, прокашлявшись, обратился к президенту, терпеливо наблюдавшему за пантомимой.
– Сэр, события развиваются по плану, без серьезных сбоев, – доложил Дональд Форстер. – Генерал Стивенс осуществляет общее руководство операцией с авиабазы Рамштайн в Германии, куда стекается вся информация, в том числе данные с разведывательных спутников. К настоящему моменту можно констатировать, что система противовоздушной обороны русских полностью уничтожена. Мощными ракетно-авиационными ударами с моря нам удалось вывести из строя сто процентов их радаров, уничтожив на земле большую часть истребителей. Также были атакованы основные базы русского флота, и значительная часть их кораблей оказалась потоплена прямо возле причалов.
– Меня беспокоят не те корабли, что стоят на якорях в своих гаванях, а те, что находятся в море, – прервал генерала Мердок. – Авианосное соединение русских на севере, что с ним. И еще субмарины с баллистическими ракетами. Они, как мне помнится, как и наши подлодки класса "Огайо", постоянно находятся на боевом дежурстве в океане?
– Сэр, авиагруппа "Авраама Линкольна" атаковала русский авианосец, нанеся ему значительные повреждения, хотя корабль и остается на плаву. А истребители "Рузвельта" вынудили экипаж линейного крейсера "Киров" покинуть свой корабль, получивший очень серьезные повреждения.
– Но авианосец все-таки продолжает представлять угрозу?
– Почти никакой, – возразил Форстер. – Наши парни добьют его, если прежде русский адмирал не догадается просто спустить флаг, сохранив жизни своим матросам. Вы может не сомневаться, мы завоевали господство на море, и теперь можем планомерно развивать наступление, закрепляя успех. Второй эшелон – четыре авианосные ударные группы – готов занять позиции для удара по наземным объектам. Третья волна, палубные истребители, уничтожат все, что уцелело после удара "Томагавков" и стратегических бомбардировщиков. К сожалению, нам пришлось заплатить за победу потерей ударной субмарины "Гавайи", погибшей где-то в центральной части Баренцева моря. Также было сбито несколько самолетов, в том числе один "Стратофортресс", и еще несколько машин получили серьезные повреждения. И все же такие потери не идут ни в какое сравнение с ущербом, нанесенным нами русским.
– Но ядерные силы, – напомнил президент. – Русские могут нанести по нам ядерный удар, если поймут, что все слишком плохо для них. Ведь могут, генерал?
Оказывается, и на этот вопрос у Дональда Форстера,
– Сомневаюсь, господин президент, – с нескрываемой гордостью усмехнулся генерал. – Мы почти лишили высшее руководство русских, и командование, влиять на ход боевых действий. Управление полностью нарушено, и тот, кто сейчас держит в своих руках власть над страной, попросту не сможет отдать приказ, точнее, его команда не дойдет до тех, кто должен будет нажать кнопку запуска ракет. Некоторую угрозу представляли только русские подлодки и установки баллистических ракет SS-25 на базе тяжелых автомобилей. Но мы устранили эту угрозу. Стратегические бомбардировщики "Спирит" нанесли удар по мобильным пусковым установкам благодаря данным спутниковой разведки, а русские субмарины стали добычей наших подводников. Позиции атомных ракетоносцев русских находятся в прибрежных водах, в закрытых морях, например в Охотском на востоке. И это, с одной стороны, позволяет прикрывать их силами надводных кораблей и авиации, но, с другой, дает нам шанс, действуя на ограниченной акватории, быстрее обнаруживать и поражать цели, не тратя напрасно наше время и силы. В районах боевого патрулирования русского подводного флота – а они нам давно известны – были выставлены минные поля, и можно с уверенностью сказать, что большая часть находившихся в море подлодок была выведена из строя или вовсе уничтожена. Ну а те, что стоят в портах, ненадолго переживут их.
Джозеф Мердок понимающе кивал, с трудом сдерживая полную торжества улыбку. За ничтожные десятки минут, что длилась эта война, удалось почти разгромить русских. Их стратегические силы лишились управление и почти перестали существовать, флот, и без того немногочисленный, пошел ко дну почти в полном составе, а авиация, наверное, как раз догорала на аэродромах. Это уже была почти победа.
– Итак, господа, что же дальше? – Президент внимательно посмотрел на Форстера, затем на министра и вновь перевел взгляд на генерала, явно в большей мере владевшего всей информацией. – Мы изгнали русских с морских просторов, почти заполучили господство в воздухе, но что теперь?
– Все по плану, господин президент, – пожал плечами Дональд Форстер. – Пора вводить в действие сухопутный эшелон. Морские пехотинцы уже вступили на территорию Калининградской области, не встречая ни малейшего сопротивления. русские напуганы, растеряны, и пока они не пришли в себя, следует "дожать"! их, убедив в абсолютной бессмысленности сопротивления. и мы готовы сделать это, сэр. На Черном море и в Атлантике десантные соединения готовы к высадке на русский берег, тоже на Тихом океане – десантные корабли покинули базы на Окинаве. А конвой с подразделениями Третьей механизированной дивизии спустя час достигнет Таллинна, чтобы с территории Эстонии начать движение на Санкт-Петербург, уже атакованный нашей авиацией. На Кавказе обе наши дивизии также уже приведены в полную готовность, и могут начать наступление в любой миг, двинувшись в Чечню и к черноморскому побережью, а в Германии, на военно-воздушной базе Шпангдалем ожидает приказа Восемьдесят вторая воздушно-десантная дивизия. Ее целью будет Москва, сэр.
– Черт побери, – оскалился Мердок. – Великолепно!
Президент едва не захлебывался от восторга, от ощущения собственной безграничной власти. Москва, каково! Наконец-то весь мир поймет, кто стоит во главе человечества, кому нужно покоряться безропотно, если не желаешь видеть твои города лежащими в руинах, заваленных грудами трупов. Видит Бог, он не хотел этого, не желал крови, но если ему не оставил выхода, пусть пеняют на себя.
– Вы отлично поработали, господа, – с довольной улыбкой на устах произнес президент США. – Просто превосходно. И, разумеется, в первую очередь, это относится к генералу Стивенсу, план которого сейчас и реализуется на наших глазах. Я приказываю – действуйте, развивайте наступление, и заставьте русских сдаться как можно быстрее.