«Вечер, проведённый в доме Блэка» и другие «чёрные» новеллы

Будрис Альгис

— Значит, работы будут продолжаться? — спросил Джеф.

— Не думаю.

Сондра издала тихое кудахтанье.

— Я случайно оказалась в этот момент у окна, я все видела. Можно подумать, мультфильм Рьюла Гольдберга о цепной реакции.

— А в конце цепи — мой бедный «кадиллак», — вздохнула Джойс.

Сьюи, собака мадам Кастл, которая весь вечер дремала у ног своей хозяйки, открывая время от времени глаз, чтобы бросить на нас холодный взгляд, вдруг помчалась, лая, со взъерошенной шерстью к входной двери.

Сьюи!

позвала мадам Кастл, хлопнув рукой по своему бедру. — Сюда!

Опустив уши, собака посмотрела сначала на хозяйку, потом на дверь, как бы колеблясь в принятии решения. Злое рычание клокотало у нее в горле.

— Это — призрак, — объяснила Сондра шутливым тоном. — Это он вызвал несчастный случай.

Сидя в углу софы, поджав ноги под себя, она склонила голову набок и говорила, как очень умный ребенок.

Джеф громко засмеялся:

— О, здесь рассказывают невероятные истории!

Мадам Кастл, вздохнув, поднялась и привела за ошейник Сьюи к своему креслу.

— Я вынуждена буду повести ее к специалисту по психоанализу, — сказала она. — Сидеть, Сьюи! На, держи орешек.

— Я обожаю истории о призраках, — сказал я, улыбаясь.

— О, знаете ли… — проворчал Джеф с тоном сомнения.

— Расскажи, — бросила ему его жена, держа у губ бокал. — Уверена, что нашим гостям это было бы интересно.

Джеф Шефит, который был по профессии литературным агентом, был мужчиной высокого роста, с желтым цветом лица, который бесконечно поправлял черные, смазанные жиром пряди волос, падавшие ему на глаза. Он говорил, сохраняя улыбку в уголках губ, как будто хотел избежать риска быть принятым всерьез.

— Я знаю только, что в XVII веке испанцы имели обычай организовывать в каньоне казни через повешение. Их жертвам предписано возвращаться сюда, производя странный шум по ночам.

— Речь шла о преступниках? — спросил я.

— Самых отпетых, — ответила Сондра. — Что рассказал тебе Ги Ролинг, Джойс?

Улыбка и странное выражение скрытого удовольствия на лице супруги Джефа заставляли думать, что она прекрасно знала эту историю.

— Ги Ролинг, кинорежиссер? — спросил я.

— Да, он, — подтвердил Джеф. — У него конюшни при въезде в каньон.

— Я их видела, — сказала Эллен. — Изумительные лошади!

Показав свой пустой стакан, Джойс Кастл сказала с жеманством:

— Джеф, любимый, будь добр, принеси мне еще.

— Мы удаляемся от темы, — заметила Сондра нежным голосом, — и мне тоже еще, дорогой.

Она протянула ему бокал, когда он проходил мимо нее.

— Извини, Джойс, — принесла она свои извинения. — Я прервала тебя. Продолжай.

Сондра указала мадам Кастл ее аудиторию, сделав жест в нашу сторону. Я увидел, как напряглась Эллен в своем кресле.

— В ту эпоху, — начала Джойс томным голосом, — жил совершенно порочный испанец, имя которого я забыла, который только и делал, что воровал, насиловал

и убивал. Дворянин, если я не путаю, очаровательный и, конечно, сумасшедший. Кончилось тем, что его повесили после его очередной выходки самого дурного тона в монастыре. Как видите, вы собираетесь жить в районе с богатым прошлым.

Все засмеялись.

— А шум? — спросила Эллен у Сондры. — Вы его слышали?

— Конечно, — ответила жена Джефа, наклонив грациозно голову.

Каждый сантиметр ее кожи был красивого кофейного цвета, безусловно, результат полудней, проведенных у бассейна, которые явно не разделял с ней ее муж, имевший желчный цвет лица и редкие волосы.

— Повсюду, где бы я ни жил, — заявил Джеф, еще сильнее улыбаясь уголком рта, — я всегда слышал необъяснимый шум ночью. Здесь водится много диких зверей: лисы, еноты, опоссумы и даже койот на вершине холма. С наступлением ночи они выходят из нор.

Улыбка, с которой Эллен слушала объяснение Джефа, застыла, когда Сондра добавила в своей развязной манере:

— Однажды утром мы нашли нашу кошку буквально разодранную на части. Ее туловище было сплошным кровавым комом и без головы.

— Лиса, — поспешил уточнить Джеф Шефит.

Каждое из его замечаний было тусклым, а от всей его фигуры исходила аура печали.

Его супруга сидела, опустив глаза к своим бедрам, как будто она хранила там какую-то тайну. Похоже, она испытывала большое удовольствие от этого разговора, и мне пришла в голову мысль, что она старается умышленно нас запугать. Эта мысль меня окончательно убедила. «Сондра слишком развлекается, чтобы бояться самой», — сказал я себе, наблюдая за ее загорелым от солнца лицом.

После случая с деревом, все шло хорошо в течение нескольких недель. Строительство дома быстро продвигалось. Эллен и я приезжали туда как можно чаще, обегали наполовину готовые комнаты, планируя наше будущее убранство: здесь будет камин, там — холодильник; на стене — литография Пикассо.

— Тед, я подумала, — объявила мне однажды Эллен робким голосом, — почему бы нам не сделать детскую комнату?

Я ждал.

— Теперь, когда мы будем жить здесь, часто будет случаться, что наши друзья будут здесь оставаться ночевать, вместо того, чтобы возвращаться поздно ночью, — продолжала она. — Большинство из них имеют маленьких детей…

Я обнял ее за плечи. Эллен знала, что я понял основную причину ее предложения. Когда она подняла голову, я поцеловал ее между бровей, отвечая таким образом на ее завуалированный вопрос и прибегая к особому коду нашей совместной жизни, жизни, состоящей из нежности и такта.

— Эй, вы! — крикнула Сондра Шефит с другой стороны дороги.

Она стояла на крыльце, на ней был бикини розового цвета, подчеркивающий смуглость ее кожи.

— Вы будете купаться? — спросила она, встряхивая выцветшими от солнца волосами.