«Вечер, проведённый в доме Блэка» и другие «чёрные» новеллы
Шрифт:
— Нет купальника!
— Мы вам дадим. Приходите!
Эллен и я обсудили предложение, обменявшись взглядом, и дали согласие, качнув головой.
— Тед, вы белый, как саван, — сказала мне Сондра, когда я вышел в плавках во внутренний дворик. — Там, где вы живете, нет солнца?
Растянувшись в шезлонге, она изучала меня сквозь эллипсы огромных черных очков, инкрустированных драгоценными камнями.
— Я провожу слишком много времени в закрытом помещении, когда пишу статьи, — объяснил я.
— Вы можете приходить сюда, когда вам заблагорассудится.
Она вдруг улыбнулась, открывая
— Чтобы плавать, — добавила она.
Эллен присоединилась к нам в купальнике, который ей одолжили. Рукой она заслоняла глаза от металлического солнечного блеска, который, отражаясь в бассейне, бил ей прямо в лицо.
Поднявшись, Сондра подвела ее ко мне, как если бы она собиралась мне ее представить.
— Этот купальник идет вам больше, чем мне, — сказала она, положив руку с красными ногтями на руку моей жены.
Эллен слабо улыбнулась. Обе были одного роста, но у Эллен были более узкие плечи, более широкие бедра, она была крупнее. Когда они подошли ко мне, у меня сложилось впечатление, что я не знаю своей жены. Ее тело, столь мне знакомое, показалось чужим, непропорциональным. На ее бледной руке виднелись волосы, в то время как у Сондры они были невидимыми, за исключением мгновений, когда солнце превращало их в серебристый пушок.
Эллен схватила меня за руку, как будто почувствовав дистанцию, которая нас внезапно разделила.
— Прыгаем вместе, — сказала она весело. — Запрещается хвататься за края бассейна!
Сондра вернулась к своему шезлонгу, откуда она наблюдала за нами, наклонив голову набок, спрятав глаза за стеклами своих экстравагантных очков.
Происшествия вскоре возобновились, следуя друг за другом с нерегулярными интервалами. Ги Ролинг, которого я никогда не встречал, но заявления которого относительно сверхъестественных явлений до меня доходят из вторых рук как послания какого-нибудь оракула, считает, что живые мертвецы ведут жуткую жизнь, так как они бродят между двумя состояниями. Их разум вечно хранит воспоминание, живое и точное, о страстях жизни, и они могут от них освободиться только ценой невероятного усилия и безумной потери энергии, которые их в буквальном смысле слова оставляют без сил в течение долгих месяцев, а иногда и лет. Именно этим объясняются их сравнительно редкие появления. Конечно, имеются исключения, как подчеркнула однажды вечером Сондра — титулованная интерпретаторша теорий Ролинга — с той странной радостью, с которой она имела обыкновение делать замечания, касающиеся данной темы. Некоторые призраки проявляют себя ужасно активно, в частности, бывшие сумасшедшие, которые не знают границ смерти, как в свое время они не знали запретов в жизни. В целом, как считает Ролинг, призраки достойны скорее сожаления, чем страха.
Сондра передала нам также следующее высказывание кинорежиссера: «С точки зрения семантики, понятие „дом с привидениями“ заключает в себе ложную идею: это, скорее, не дом, а душа, которую посещают призраки».
В субботу, 6 августа, рабочий, занимавшийся системой труб, потерял глаз из-за неосторожного обращения с ацетиленовой горелкой.
В четверг, 1 сентября, оползень холма, возвышающегося над строительной площадкой, вызвал обвал четырех тонн скалистой породы и земли прямо на
В воскресенье, 9 октября, как ни странно, именно в день моего рождения, в тот момент, когда я один осматривал дом, я упал, поскользнувшись на брошенной гайке, которая проделала шрам в моей шевелюре, потребовавший наложения шва из десяти стежков. Я бросился к Шефитам, позвонил им в дверь. Сондра открыла мне, она была в купальнике и держала в руке иллюстрированный журнал.
— Тед? — сказала она, рассматривая меня внимательно. — Я вас с трудом узнала, вы весь облиты кровью. Входите, я вызову доктора. Постарайтесь не испачкать мебель.
Я рассказал доктору о брошенной на полу гайке, о банке с краской, но я ему ничего не сказал о том, что поскользнулся потому, что внезапно обернулся. У меня было ощущение, что кто-то идет за мной, достаточно близко, чтобы дотронуться до меня; что-то зловонное, мокрое и холодное, почти ощутимое из-за своей близости витало в воздухе. Я помню, что вздрогнул, обернувшись, как будто таинственная холодная звезда вдруг заменила солнце в этот летний, знойный день. В это я не посвящал ни доктора, ни кого-либо другого.
В ноябре в Лос-Анжелесе случаются пожары. После продолжительной летней засухи сок деревьев спускается под землю; холмы, высохшие на солнце, будто умоляют, задыхаясь, об освобождении, которое им принесет либо жизнь, либо смерть: дождь или огонь. Как правило, вначале наступает огонь, быстро распространяясь, как эпидемия, захватывая самые отдаленные уголки пригорода до самого неба, мертвенно бледного, пока оно не потеряет звезды ночью, и густые коричневые клубы дыма не закроют его днем.
Пожар начался в Туюнге, к северу от нашего дома, в тот день, когда мы устраивались в нашем новом жилище, красивом, строгом, в стиле агрессивного модернизма, на высохшем холме, под изможденным небом земельного цвета и солнцем, покрытым тучами и следами мух, Сондра и Джеф помогали нам целый день, а вечером Джойс Кастл нанесла нам визит в сопровождении своей собаки и с большой бутылкой шампанского.
— Какой великолепный сюрприз! — воскликнула Эллен, захлопав в ладоши под подбородком.
— Надеюсь, оно достаточно холодное, — сказала Джойс. — Я поставила его в холодильник в четыре часа. Добро пожаловать в каньон! Вы — очаровательная пара, вы напоминаете мне моих родителей. Боже, какая жара! Из-за дыма я плачет целый день. Надеюсь, у вас есть кондиционер?
Рухнув в кресло, Джеф вытянул свои длинные ноги, как инвалид, укладывающий рядом с собой костыли.
— Джойс, ты прелесть, — сказал он. — Извини меня, что я не встаю: я восстанавливаю силы.
— Я тебя прощаю, мое сокровище, полностью прощаю.
— Тед, не принесешь ли ты бокалы? — спросила меня Эллен нежным голосом.
— Я могу вам помочь, — предложил Джеф, складывая свои ноги.
— Главное, не двигайтесь.
— Не думал, что я в такой плохой физической форме, — вздохнул он.
Действительно, у него был более мертвецкий вид, чем обычно, после того, как он полдня провел за поднятием ящиков и перетаскиванием мебели. Круги под глазами блестели у него от пота.
— Хотите посмотреть дом, Джойс? — сказала моя жена.