Вечерний круг. Час ночи
Шрифт:
– А ну, повтори, чего сказал!
– Что, дядя, туг на ухо стал?
– издевательски усмехнулся Виталий.
– Очки надень.
– А-а, пад…
Горохов развернулся, и кулак его мелькнул перед самым носом Виталия, успевшего, однако, уклониться от этого сокрушительного удара. В тот же миг длинной своей ногой Виталий зацепил под столом ногу поднявшегося Горохова и рванул её к себе. Горохов потерял равновесие. С грохотом, ломая стулья, опрокинулся он на сидевших позади него за соседним столиком людей.
Раздались крики,
В зал вбежали два милиционера во главе с Филипенко, и Горохов опомнился, только когда его крепко схватили и вырвали из толпы.
У входа в ресторан стояла милицейская машина. Горохова и двух мужчин, на которых Горохов упал и одного из которых ударил, а также двух их спутниц увезли.
Ещё когда только возникла драка и подоспевшие милиционеры схватили Горохова, Виталий увлёк Майку в сторону, и они незаметно выскользнули из ресторана. Теперь они из-за кустов наблюдали, как уехала машина.
– Сгорел Горох, - сказал Виталий.
– Не жалко тебе его?
– Пусть они все сгорят, - устало махнула рукой Майка.
– И я с ними. Жить больно тошно мне, мальчишечка.
– Остальным-то за что гореть?
– За дело. Я-то знаю. Сама небось билеты на три части рву.
– Какие билеты?
– А, господи! Не видеть бы мне их больше. Каждое утро выхожу из дому и не знаю, куда попаду: на работу или в тюрьму. Это жизнь, по-твоему?
– Сама выбирала.
– Во-во. Сама и плакать буду. Никто другой обо мне не поплачет. Некому.
– Зато я тебя, Маечка, не оставлю.
– Нужен ты мне!
– Нужен, - убеждённо ответил Виталий.
– Увидишь.
Майка с удивлением посмотрела на него и сказала:
– Чудной ты какой-то. Ну ладно. Я пошла. Ты меня не провожай.
Она ушла.
Виталий ещё постоял некоторое время возле кустов, из-за которых они с Майкой смотрели только что на милицейскую машину, потом медленно направился в сторону ближайшей аллеи, которая вела к выходу из парка.
Филипенко уже знал, как поступить с задержанным Гороховым. Убийство можно было считать раскрытым.
Совещание началось информацией Эдика Албаняна. Он говорил, как всегда, азартно, глотая слова и помогая себе выразительными жестами.
– Я всё-таки туда залез, конечно! Отстоял два часа в очереди и залез. Но не зря стоял, не зря! Сначала мне повезло, конечно. Но не каждому везёт! Везёт тому, кто старается, я так всегда говорю.
– Верно, верно, - усмехаясь, кивнул Цветков, по привычке раскладывая перед собой карандаши, это каким-то образом помогало, видимо, ему слушать.
– За старание и ценим, - добавил он.
– И за выдающийся талант, - не преминул вставить Лосев.
– Вы мне так работника испортите, - с напускной строгостью сказал полковник Углов, начальник Эдика.
– Ничего, пусть хвалят, -
– А то вы только ругаете. Но природа, конечно, требует равновесия. Так вот… - Эдик снова стал серьёзен и азартен.
– Сначала, я говорю, повезло. Человека за три от меня впереди встал вдруг парень. Просто втёрся в очередь, так, знаете, деловито, спокойно, никто даже внимания не обратил. Я, конечно, стал смотреть. Подходит он к кассе и вместо денег суёт туда, совершенно незаметно, конечно…
– Но ты всё-таки заметил, - снова вставил Лосев.
– Само собой. Я чего-то, конечно, ждал, как вы понимаете. Так вот суёт он, представьте себе, какой-то спичечный коробок. Это вместо денег! А кассирша ему обратно, тоже незаметно, плоский такой свёрточек передала. Парень тут же с людьми смешался и через контроль - раз! Всё. Там он и растворился. Все вокруг суетятся, рассаживаются. И ведь в случае чего, не схватишь его с этим свёртком. Вот что! Контролёр не пустит. Он же рядом с самой кассой стоит. Пока объяснишь ему…
– А что в том свёрточке было, как думаешь?
– спросил Володя Фролов.
– Думаю, они каким-то образом накапливают в кассе левые деньги. И чтобы их случайно не накрыли с проверкой, время от времени их кому-то передают.
– Вы пока продолжайте, вопросы потом, - сказал Кузьмич, невольно приняв на себя полномочия председателя, так как совещание проходило в его кабинете.
– Очень важная информация.
– Так вот, - увлечённо продолжал Эдик.
– Теперь подхожу к кассе я. И тут такой, конечно, фокус разыгрывается. Я даю деньги, так? Кассирша отрывает мне билет, я его беру, но стоящий буквально рядом контролёр тут же его у меня из рук забирает, быстро рвёт, выбрасывает, и я прохожу. Понимаете? Я ни минуты не держу в руке билет! Я почти не вижу его! Это как, нормально?
– Тут, милый мой, всё ненормально.
– Вот!
– азартно воскликнул Эдик.
– Всё! Но главное тут и совсем новое в таком деле - одна вещь, конечно. Касса! Тут какая-то гениальная находка есть!
– В чём, ты полагаешь?
– спросил молчавший до сих пор Откаленко.
– Касса рядом с контролёром!
– снова заволновался Эдик.
– Рядом, ты понимаешь? Билет изъять невозможно. Никак!
– Билета и нет, - вдруг серьёзно сказал Лосев.
– То есть как это нет?
– изумился Эдик.
– Я же своими глазами…
Все посмотрели на Лосева.
– Нет билета, - убеждённо повторил тот.
– Я теперь понял, что она мне вчера сказала, Майка. Сначала она мне сказала: «Чтоб они все сгорели, и я с ними». Девчонка устала, обозлилась и задумалась. Её вытащить можно.
– Ты о ней погоди, - остановил его Цветков.
– Ты давай про билет. Ведь она кассирша.
– Именно. И про билет она мне сказала так: «Сама билеты на три части рву». Она тебе третью часть билета дала!
– Виталий обернулся к Эдику.