Вечная любовь
Шрифт:
— Что ты ей говоришь? — заволновался Торолф, сильнее прижимая нож к горлу Авриль, чтобы обезопасить себя от неожиданностей.
— Только то, чтобы она не двигалась, — твердо ответил Хок. У него громко стучало в висках, рука взрывалась страшной болью всякий раз, когда пальцы крепче сжимались на рукояти руля. Он пытался привести мысли в порядок, по приходилось один за другим отвергать все отчаянные планы, приходившие в голову. — Что, во имя всех сыновей Одина, заставляет тебя думать, что ты открыл секрет Асгарда? Это невозможно. Шестьсот лет
— И твой отец почти преуспел. Какая трагедия, не так ли? Он так близко подошел к разгадке — и потерпел неудачу. — По грубому лицу Торолфа разлилось выражение злорадного удовлетворения. — После того как твой дядя столь поспешно разрушил лабораторию твоего отца, я пошарил в том, что осталось, и нашел достаточно обрывков его записей, чтобы начать собственный эксперимент. Мне понадобились века, чтобы восстановить его работу, я делал вытяжки из самых разных комбинаций трав и минералов, составлял смеси, настаивал их, возгонял и испытывал свои зелья так, чтобы не вызвать подозрений.
У Хока вырвалось проклятие, его привела в ужас мысль, что работа его отца стала причиной новых страданий и смертей.
— Сколько людей ты убил?
— Всего лишь несколько чужеземок, — безразлично пожал плечами Торолф. — Боюсь, ни одна из моих многочисленных жен не умерла своей смертью. А также в жертву было принесено еще несколько тщательно отобранных женщин. Исчезновение иннфодт привлекло бы слишком большое внимание и породило бы чересчур много вопросов, а чужеземки… Одной больше, одной меньше — какая разница? — Он ни на миг не отнимал ножа от горла Авриль. — Их нынче в мире — как собак нерезаных. И они для нас существа низшего порядка. — Он провел рукой по плечу Авриль. — Жалкие, слабые существа.
Авриль съежилась, но Хок тут же подавил поднявшийся в нем гнев, желание защитить Авриль, броситься к Торолфу и сомкнуть руки у него на горле.
— А почему ты думаешь, что добился успеха? — с вызовом спросил оп, стараясь отвлечь внимание мерзавца от Авриль.
— Я не думаю, я знаю! Я понял, в чем состояла ошибка твоего отца: эликсир нельзя хранить в кожаных мехах, деревянных сосудах — словом, в какой бы то ни было посуде, сделанной из природного материала, имеющегося здесь, на Асгарде. От этого состав начинает разлагаться. Его можно хранить только в стеклянных флаконах, — Торолф достал из висевшего у него на шее мешочка маленький хрустальный флакон, — в таких, как этот.
Хок посмотрел на рубинового цвета жидкость в склянке. Это могло быть вино. Торолф, вероятно, блефовал. Или говорил правду?
— Если ты настолько уверен, — все так же вызывающе продолжал Хок, — выпей.
— Уже выпил, несколько часов назад, после того, как проверил это зелье на жене Келдана. Я ее задушил, и она несколько часов пролежала влангвариг совн, — победно сообщил Торолф, явно смакуя воспоминание. — А потом очнулась.
От изумления Хок потерял дар речи.
— У меня было много такого эликсира, очень много, — продолжал Торолф, расплываясь
— Хок, — тихо сказала Авриль, — что мы собираемся…
— Авриль, все будет в порядке, — заверил ее Хок по-французски. — Я что-нибудь придумаю. Не…
— Прекрати! — взревел Торолф. — Что ты ей сказал?
— Поверни корабль против ветра, — быстро предложила Авриль.
Хок метнул в нее взгляд, полный муки. Если парус неожиданно развернуть, Торолф действительно не удержится на ногах, но может успеть перерезать горло Авриль.
— Ничего не выйдет, маленькая валькирия.
— Прекрати! — заорал Торолф и крепче сжал Авриль.
— Она боится, — сердито объяснил ему Хок. — Я пытаюсь ее успокоить.
Торолф ухмыльнулся.
— Ты дурак, Вэлбренд, — сказал он, вдавливая острый кончик ножа в нежный подбородок Авриль и таким образом заставляя ее поднять голову повыше. — Почему она так много значит для тебя? Никогда не мог понять, почему столько наших парней любят этих слабых, недолговечных самок?
Авриль закрыла глаза, беззвучно что-то шепча, — она была в шоке. Хок ничего не ответил на насмешки Торолфа. Боль, гораздо более мучительная, чем боль в руке, пронзила его насквозь.
Ухмыляясь, Торолф поднял к глазам флакон, который держал в руке, и стал рассматривать в лунном свете искрящуюся красную жидкость.
— Может, хочешь взять это себе, воктер? — дразня, спросил он, протягивая флакон Хоку. — Подумай. Ты будешь волен жить с ней в ее мире. Ездить куда захочешь. — Торолф поболтал флаконом перед лицом Авриль. — Или нет, лучше я сделаю ее одной из нас — если пожелаю, разумеется. О, тебе бы этого хотелось, не правда ли? Навек остаться вместе со своей женушкой?
Хок проглотил рвавшееся из горла ругательство.
— Даже если твое зелье сделало Жозетт иннфодт, ты не можешь быть уверен, что оно подействовало и на тебя. Чужеземцы отличаются от нас.
— Да, отличаются. И, по правде сказать, я не был уверен. — Торолф посмотрел в сторону острова, который был теперь едва различим вдали, потом взглянул на свое плечо и улыбнулся. Он лишь чуть-чуть повернулся, чтобы Хок мог увидеть. — Но похоже что все же подействовало, видишь?
Сердце Хока тяжело бухнулось о ребра — глубокая рана на плече Торолфа уже затянулась. И след от зубов Авриль на руке тоже исчез. Раны Торолфа исцелились.
В отличие от раны Хока.
— Йа, Вэлбренд, похоже, оно действует, — повторил Торолф с самодовольным видом. — Не могу сказать, как я рад, что ты решил остановить меня в последний раз. Теперь я не только свободный и богатый человек — да, я стану сказочно богат, когда продам эликсир королям и принцам, которые заплатят за него любую назначенную мной цену, — но я еще и буду иметь удовольствие увидеть, как ты сдохнешь.
«Будь ты проклят!» — подумал Хок, а вслух произнес:
— Шесть дней — немалый срок, хунд фейг. Я убью тебя раньше…