Вечная Золушка, или Красивым жить не запретишь. Свадьба с риском для жизни, или Невеста из коробки (сборник)
Шрифт:
Между тем автомобилей вокруг места аварии скапливалось все больше и больше. Мила рассчитывала, что, когда они выстроятся на шоссе вереницей, ее кто-нибудь заметит. Впрочем, даже если сейчас выползти из ельника и начать отчаянно размахивать руками, кто-нибудь наверняка затормозит. Она, кряхтя, поползла вперед…
…И вдруг увидела автомобиль Орехова. Он медленно двигался по шоссе и остановился, не доезжая до места происшествия – как раз напротив сидевшей в ельнике Милы. Из машины вышел Орехов, а вслед за ним Дима Дивояров. Некоторое время они стояли возле
Мила собрала все свои силы и крикнула:
– Илья!
Получился шелест. Она еще раз напряглась и чуть более громко прошептала:
– Илья!
– Господи, мне чудится, что она меня зовет! – отчетливо донесся до Милы голос Орехова. Он схватился за голову двумя руками и тревожно замычал.
«Надо же, как он обо мне печалится», – с благодарностью подумала Мила, и тут услышала, как Дивояров прошипел:
– Да успокойся ты! Говорю тебе: она умерла! Никто бы не выжил в таком пожаре. Все к лучшему в этом лучшем из миров. Нашей проблемы больше не существует. Радуйся, болван, что все совершилось без твоего участия.
– Но Мешков тоже погиб!
– Туда ему и дорога, – зло сказал Дивояров. – Слишком много о себе возомнил, шоферишка!
– И все равно я не могу поверить, что ее больше нет! – уперся Орехов и даже привстал на цыпочки, чтобы лучше видеть, как сгорает его проблема.
– Я сам не могу поверить, – буркнул Дивояров. – Она была словно заговоренная! Мы пять раз на нее покушались, только подумай! Пять попыток убийства! Все впустую. И вот она гибнет на шоссе. Так просто и изящно!
Мила попятилась. Теперь она старалась производить как можно меньше шума. Тут как раз завыли сирены – подъехала милиция, ведя в хвосте «неотложку». Орехов, словно пытаясь очухаться от сна, растер щеки двумя руками.
– Не верю, не верю! – передразнил его Дивояров. – А сам поторопился позвонить ее сестрице, чтобы сообщить печальное известие.
– Ее родственнички сейчас в ее же квартире. Придется мне туда ехать и скорбеть вместе с ними.
– Подожди пару часов, очухайся немного. А то, неровен час, проговоришься, – предостерег его Дивояров.
Орехов согласился и, поглядев на часы, прикинул, во сколько ему надо ехать скорбеть.
Мила даже не осознавала, что чувствует себя уже гораздо лучше, чем прежде. Она просто ползла и ползла на животе глубже в лес, как партизан, посланный в разведку. Когда шоссе пропало из виду, она смогла наконец перевести дух.
Итак, сомнений больше нет – убить ее хотел Орехов. А вероятнее всего, не он один, а вся его гоп-компания. Но за что?! Мила готова была визжать от отчаяния – она не понимала. Не по-ни-ма-ла! Пожалуй, прежде чем объявлять всему миру, что она жива, стоит узнать причину, по которой ее замыслили отправить на тот свет. Потому что никаких улик против Орехова у нее не было. Сейчас, очевидно, что-то и можно еще сделать. Но стоит ему узнать, что Мила по-прежнему жива, он уничтожит все улики. И никогда, конечно, не признается в содеянном.
Подумав немного, Мила решила ехать к
Поехать ей все равно было больше не к кому. Сестра пока отпадала, лучшая подруга лежала в реанимации, Константин наверняка уже примкнул ко всей честной компании. Позвонить кому-нибудь из них – значит открыться раньше времени. Они тут же перестанут скорбеть, и Орехов обо всем догадается. Слава богу, что родителей нет в городе, и им не сообщат ужасную весть по крайней мере до завтра. А до завтра она уже «воскреснет».
Поднявшись на слабые ноги, Мила лесом-лесом пробрела довольно приличное расстояние, потом только высунула нос на дорогу – поцарапанная, в ушибах и шишках, переполненная праведным негодованием. Из-за того, что она была грязная, ни один автомобиль возле нее не останавливался. Но время-то утекало! В панике Мила забыла о своих болячках и принялась скакать по обочине, словно макака, которая видит банан и не может до него дотянуться. Наконец какой-то молоденький водитель сжалился над ней и, приоткрыв дверцу, спросил:
– Вам куда, тетя?
– К любому метро! – отозвалась Мила, стараясь говорить как можно интеллигентнее. – Вы проезжали, видели: там авария? Меня немножко задело. – Это объясняло ее дикий вид.
– Ой! – всполошился водитель. – Так, может, вам в больницу надо?
– Нет-нет! – замахала руками Мила, устраиваясь поудобнее. – Все обошлось. Мне просто к метро.
– «Динамо» устроит? Или «Савеловская»? Мне, в сущности, в те края.
– Меня все устроит, – кивнула Мила. – Метро – это спасение для странника. Главная, так сказать, артерия столицы. Добрался до метро – считай уже дома.
– Я к машине привык, – признался водитель. – Хотя сейчас столько пробок, что порой метро гораздо предпочтительнее.
Мила кое-как поддерживала беседу, напряженно составляя план действий. Кто окружал Орехова? Дивояров, Мешков, Лушкин и Отто Швиммер. Немец отпал сразу – Мила не собиралась связываться с иностранцем. Мешков, судя по всему, погиб. Дивояров был опасен и вряд ли раскололся бы даже под пытками. Как, впрочем, и Орехов. А вот Лушкин… «Лушкин в этой команде – самое слабое звено, – решила Мила. – На нем и следует остановиться».
К огромному облегчению Милы, Лариса сидела дома. Лицо у нее было зареванным. Вероятно, драма, о которой говорил Мешков, действительно состоялась.
– Это вы… ты! – удивленно воскликнула Лариса, всплеснув руками.
Тут же под ноги Миле с радостным визгом бросился Трезор и принялся скакать вокруг нее, словно ошалевший ребенок вокруг новогодней елки. Чтобы он отстал, пришлось взять его на руки и поцеловать. Мила проделала это скорее по привычке, чем от сильного чувства.
– Почему Трезор у тебя? – вместо приветствия спросила она, испугавшись, что Лушкин куда-нибудь уехал.