Вечная Золушка, или Красивым жить не запретишь. Свадьба с риском для жизни, или Невеста из коробки (сборник)

Куликова Галина Михайловна

– Так, приблудился, – неопределенно ответила Лариса, пропуская Милу в квартиру. И мрачно добавила: – Приехала узнать подробности скандала?

– А что, был скандал?

– Да еще какой!

– В Орехова в самом деле стреляли?

– Да ты что? Кто это тебе сказал? – изумилась Лариса.

– Мешков, шофер Орехова.

– Убить его за это мало!

– Уже, – мрачно сказала Мила. – Убила. Считай что своими руками.

– Как это? – опешила Лариса. – Ты не врешь?

– Я определенно

не в том настроении, чтобы врать. Хочешь потрогать мою шишку?

– А ты мою? – развредничалась Лариса, плохо представляя себе ситуацию, в которой находилась Мила.

– Ты свою получила в потасовке, – парировала та, – а я свою, когда сражалась за жизнь.

– Да ну?

– Вот тебе и ну. Разрешишь у тебя помыться?

– Мойся сколько хочешь. Только – чур! – потом я расскажу тебе про вчерашнюю ночь и про Орехова, а ты мне посоветуешь, как теперь себя с ним вести.

– Уж это я тебе посоветую! – пообещала Мила, тряхнув головой. – Обещаю: меньше чем через час ты поймешь, что с ним надо делать.

Трезор вознамерился идти с ней в ванную и когда его не пустили, принялся скрести дверь и тявкать.

– Вот ведь дамский угодник! – рассердилась Мила. – И кто тебя таким воспитал?

– Бабка Лушкина, – ответила Лариса. – Она обожала щеночка и без конца тискала его, словно тот плюшевый. И вот, пожалуйста, результат – Трезор собственной персоной. Он любит женщин и требует, чтобы они с ним сюсюкали.

– В общем, я могу его понять, – пробормотала Мила. – Иногда и вправду хочется, чтобы с тобой посюсюкали. Не все же покушаться.

Когда Мила вышла из душа в Ларисином халате, волочащемся по полу, та уже заварила чай с лимоном и выставила на стол сладости. Сама хозяйка была одета в шортики, поэтому смотреть можно было только на ее ноги. Они безраздельно властвовали на кухне, то скрещиваясь, то выпрямляясь и перегораживая выход в коридор.

– Короче, – начала Лариса, насыпая в свою чашечку пять ложек сахара. – Вчера я, пьяная в сосиску, поехала к Орехову домой прогонять Леночку. Это когда ты выставила меня из дома.

– Я хотела тебе только добра и позже объясню, как это связано с твоим выдворением.

– Да ладно, – махнула рукой та. – В общем, я поймала машину и, кажется, потом не заплатила шоферу.

– Отлично, просто отлично! Надеюсь, он не накостылял тебе для затравки?

– Нет, он оказался очень милым человеком и отпустил меня с миром. Помнится, в качестве возмещения ущерба я его поцеловала.

– А! Ну, тогда забудь и не терзайся. Поцелуй пьяной женщины дорогого стоит – он всегда искренен, бескорыстен и потому сладок, как халва.

– Хорошо, если тот шофер считает так же, – пробормотала Лариса.

– Итак, ты приехала к Орехову.

Позвонила в звонок…

– Ничего подобного. В звонок я не звонила. Там кодовый замок, я спьяну перепутала цифры, и дверь в подъезд не открывалась.

– У-у! – протянула Мила. – Выходит, ты стала кричать под окнами?

– Как ты догадалась?

– Ну… Исхожу из собственного опыта.

– Ладно. Я кричала под окнами. Рассказать, что я кричала?

– Нет-нет, – отмахнулась Мила. – Лучше пусть твой рассказ будет покороче. У нас очень мало времени. Каждая минута проволочки укорачивает жизнь моей сестры.

– Да? – удивленно переспросила Лариса. – Ну, ладно: короче так короче. Леночка сбросила на меня кастрюлю с борщом. Я кинула кастрюлю обратно, но не попала. Вернее, попала, но не туда. Не добросила.

– Действительно, обидно, – посочувствовала Мила.

– Ну, тут уж дверь в подъезд сразу открылась. Там, среди соседей была одна девица… Она оказалась так похожа на Леночку!

– И ты?..

– Я ее отметелила. Какой-то дядька вышел на улицу с газовым пистолетом. Я отобрала у него пистолет.

– Зачем? Защищаться?

– Ну, да! Я метнула его в Орехова – он как раз вышел на балкон. На этот раз попала. Правда, по руке, а если бы по голове – убила бы, наверное. Думаю, теперь он меня никогда не простит.

– То есть ты ушла, так и не встретившись с противницей лицом к лицу?

– Не встретившись, – кивнула Лариса. – Но, уверяю тебя, эта выдра здорово испугалась.

– Могу себе представить. Теперь слушай меня. Смирись с мыслью о том, что Орехова ты потеряла.

– Он что, хочет к тебе вернуться?

– Гораздо хуже. Он хочет меня убить. Я должна это доказать. С твоей, кстати, помощью. И как только докажу, его сразу же посадят в тюрьму. Надолго. Его и Дивоярова. И еще Лушкина. А может, заодно и Отто Швиммера.

– Господи, а лысый-то как вляпался? Он такой безвредный!

– Может быть, ты положила на него глаз? – с подозрением спросила Мила.

– Дуся рассказывала, что у него потрясающе щекотные усы!

– Фу, Лариса! Я рассказываю тебе про то, что Орехов – убийца!

– Кого же он убил?

– Меня! То есть пять раз покушался. Можешь себе представить?

– Знаешь что? Расскажи-ка мне все толком, – предложила Лариса. – Я хоть и получилась у родителей длинноногой блондинкой, при рождении мне обломилась капелька мозгов.

И Мила принялась повествовать. На все ушло минут пятнадцать. Лариса слушала молча, не ахала, не переспрашивала, чем завоевала безоговорочное расположение рассказчицы.

– И что мы теперь должны делать? – спросила Лариса. За это «мы» Мила ее сразу зауважала.