Вечное Евангелие в вечно меняющемся мире

Паулин Джон

Эти последние три принципа более трудны для восприятия, чем первые три. А следующие три еще труднее. Вы или ваша церковь, может быть, еще не готовы рассматривать их в качестве возможного варианта. И уж тем более не стоит их применять, если у вас нет уверенности, что по этому пути вас будет вести Сам Бог. Однако кому–то именно эти принципы помогут понять, почему нам никак не удается оказывать существенное влияние на новое поколение людей.

От церкви к сообществу

Адвентисты привыкли думать, что сообщество верующих должно собираться в здании, которое называется

«церковь» и выглядит как церковь. Однако на постмодернистов церковные здания редко производят приятное впечатление. Они склонны считать их вычурными с архитектурной точки зрения. А еще им кажется, что они только зря занимают место. У многих остались неприятные воспоминания о времени, когда–то проведенном в здании церкви, где их либо обидели, либо им было смертельно скучно. В какой–то момент их жизни мысль о церкви стала вызывать у них полное отвращение.

В Великобритании и некоторых других странах многие постмодернисты предпочитают переходить на другую сторону улицы, лишь бы не проходить мимо церкви. Их отпугивает сам облик церковных зданий. Поэтому адвентистскому сообществу, проявляющему серьезный интерес к благовестию среди постмодернистов, стоит рассмотреть новые модели религиозного объединения. Кафе, центры здоровья, гимнастические залы и «домашние церкви» — вот лишь некоторые из них.

Возможно, это для вас слишком радикально — может быть, даже настоящая ересь. Но вы, наверное, удивитесь, когда узнаете, что древнейшее из известных церковных зданий в Римской империи датируется примерно 250–300 гг. нашей эры. Оно расположено в ДураЕвропос в Сирии. Таким образом, более двух столетий ранне–христианская Церковь процветала вообще без церковных зданий. Наша нынешняя защищенность на подобных постройках — это наследие Константина, персонажа, который обычно не вызывает у нас восторга в качестве образца здравого новозаветного мышления! В новозаветные времени большинство общин, скорее всего, собирались в самом большом доме, которым располагали верующие в той или иной области. Поэтому прочие виды сообществ не противоречат Писанию.

Сулят ли подобные идеи смерть традиционной общине? Ни в коем случае. Прежде всего, обратите внимание на всемирную миграцию народов. Она означает, что большинство сообществ в западном мире будет испытывать постоянный приток людей из самых разных регионов. Среди них будут как мирские люди, так и христианские модернисты. Люди, оторванные от своих корней, будут искать сообщества, разделяющие ту же веру, которую они исповедовали у себя на родине. Поэтому в обозримом будущем традиционная община в традиционном церковном здании никуда не денется.

Такие общины по–прежнему способны влиять на модернистское и постмодернистское секулярное общество настолько, насколько их члены готовы соприкасаться и проникать в окружающую культуру. Если традиционное церковное сообщество переживает о погибающих людях и готово следовать Божьим принципам и обращаться к людям на их языке, то секулярные люди их услышат и будут с течением времени к ним присоединяться. Однако результаты будут существеннее, если приводить секулярных людей в сообщество, настроенное на нужды и ожидания господствующей культуры. Подобное сообщество может стать так называемой расширенной семьей («родственным кланом»), которую многие из них потеряли. Подобное сообщество может обеспечить близкие, проникновенные отношения, которые были вытеснены из их жизни спешкой и суетой, свойственной для нашей эпохи. Не забывайте,

что постмодернисты должны прежде ощутить себя «своими», и только потом у них возникнет желание исследовать, во что они должны поверить.

От церковной власти к Божьей власти

Подобного рода перемены волнуют и пугают одновременно. Переход к долговременному, неформальному, ориентированному на продолжительный процесс евангелизму ставит перед нами немало проблем. Если религиозное сообщество более не привязано к церковному зданию, то контролировать его будет еще труднее. Но разве не в этом смысл выражения «отдайте все в руки Божьи»? Ведь именно Он, а не мы, держит в руках процесс духовного возрастания. Ведь только Он может безопасно провести человека по этому пути — в верном направлении, не слишком быстро, но и не слишком медленно.

Традиционное благовестие прилагает все силы, чтобы вести людей от первого контакта через появление интереса к евангельской кампании и крещению. Эта практика вполне себя оправдывает с христианскими модернистами. От нее церкви будет очень трудно отказаться. И все же со временем может наступить такой момент, когда у нас не останется выбора. Процесс обращения постмодерниста, как правило, труднее отследить и просчитать. Я вижу это даже на примере собственных детей. А у тех, кто не был воспитан в традиционной церкви, этот процесс вполне может включать в себя организации, не связанные с церковью, а то и вовсе попутное знакомство с другими религиями.

Когда имеешь дело с постмодернистами, особенно важно позволить им думать самостоятельно и не торопить их с ростом. Нужно доверить их Святому Духу. Доверяем ли мы Духу Святому настолько, чтобы отдать их в руки Божьи? Или же нам нужно давить на людей и добиваться от них решения прежде, чем оно созреет? Способны ли мы оставить место для влияния Духа, дабы слава за обращение принадлежала Богу, а не евангелисту и не тому, кто засвидетельствовал о своей вере? Церкви, измеряющие успех прежде всего количеством крещеных, не получат большого удовлетворения от работы с секулярными людьми.

Нам будет не просто отказаться от контроля над процессом обращения. Нам, скорее всего, будет трудно смириться с тем, что Бог воспользуется нашими усилиями для славы Своей, даже если нам так и не доведется увидеть зримые плоды наших трудов. Именно такую библейскую модель контроля имел в виду апостол Павел, когда писал: «Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог» (1 Кор. 3:6). Иногда нам доведется собрать урожай, посеянный другими. А иногда другие пожнут плоды наших усилий. Возможно, в наше время так называемая «кража овец» перестанет быть постыдным деянием и будет признана нормальной для духовного роста и развития. Когда овцам предоставляется выбор, они предпочитают прямому пути окольные.

В чем прелесть отказа от власти над процессом обращения и передачи ее в Божьи руки? В том, что мы яснее увидим Бога в действии. Когда мы возложим на Него все свое упование, Он станет для нас более реальным. Отдать все в Божьи руки бывает по–настоящему страшно, но это самое действенное противоядие от нашего личного и корпоративного эгоизма. Так мы привлечем, а не оттолкнем тех, кто устал от масок и корпоративного эгоизма. Когда другие признают и одобрят наш духовный труд, мы сможем произнести величайшие слова, когда–либо сказанные человеком: «Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин. 3:30).