Вечность как предчувствие

Гущина Дарья

Открыв крышечку глиняного горшочка, девушка осторожно принюхалась:

– Ум, недурно... А что это?

– Бараболька с олениной и лучком, - не отрываясь от поглощения пищи, ответил Свадэк. Ел он, как и полагается жителю сектантской деревни - с ножа.

– Бараболька - это картошка?
– кривясь от созерцания неаккуратного приема пищи, уточнила Валя.
– А ложки-вилки выдают тут?

– Вилками на проводах никто не ест, - уплетая за обе щеки, отозвался Свадэк.
– Острыми концами можно нечаянно зацепить саван ушедшего

и не пустить в мир покоя...

– А ножом, тоже, кстати - острым, мы ему крылья не подрежем?
– королевская ехидна вновь подняла голову.

Замечание Явь-Дарительницы прозвучало для Свадэка, как гром среди ясного неба - он замер, сглотнул, словно пытался проглотить камень, а не оленину, уставился на нож. Затем перевел взгляд на Валю и беспомощно свел брови, рассмешив девушку до слез.

– То, что я ваша Явь-Богиня, не значит, что у меня нет чувства юмора, - примирительно похлопав мужчину по плечу, улыбнулась Валентина. Свадэк прочистил горло, вернулся к пище, однако поглощал ее уже без энтузиазма.

Попробовала блюдо и Валя.

– А что, Бэш вообще никогда не говорит?
– поискав в бурлящей толпе обнаженный торс будущего проводника и не найдя, Валентина попыталась загрести еду ножом - не вышло.
– И что, одежды ему не досталось?

– Одежды?
– переспросил Свадэк.
– А, так он все время так ходит... На нем - ни капли жира. А мерзнет именно жир. Мышцы не мерзнут.

– Аха, - дождавшись, наконец, ложку и приступив к еде, промямлила Валя, - а еще его греют нескромные взгляды ваших девушек.

– Чего?
– словно впервые услышав подобное, вскинулся Свадэк.
– Где?

– В Караганде! Казахстан!
– съязвила Валя, пережевывая оленину. - Присмотрись...

Свадэк, хмурясь и не веря своим глазам, сидел, закусив губу и позабыв про еду.

– Он нечастый гость у нас, - вынес приговор. Но добродушие больше не вернулось - Свадэк так и остался хмурым.

– Так, а почему он не говорит?
– отставила полупустой горшочек Валя, и кивком головы поблагодарила парня, что забрал посуду.
– Немой?

Горестно вздохнув, помощник старого мастера обернулся к Вале и, выдержав паузу, поведал:

– Он не немой... Просто мало говорит...

Плакать или смеяться - не могла решить Валентина. За этим нелегким делом и застал девушку гром.

Небо расчертила длинная ломаная линия, мелькнула и пропала, заставив всех задрать голову.

Валя не осталась в стороне, только когда все вдруг стихли, и стало слышно, как потрескивает в костре хворост, девушка опустила взгляд и обнаружила наблюдателя - Оврэк Бэш, возвышаясь как минимум на голову над толпой, следил зорким соколом за Валей. И ни капли не смутился, когда встретился взглядом с объектом наблюдения.

– Тсуатти-Дафт сердятся...
– прошелестело рядом, колыхнув локон у виска.

Валя готова была обернуться и популярно объяснить неучам, что такое гром и откуда берется молния, но в последний момент передумала.

–

Завтра рано вставать...
– заметил Свадэк, неотлучно находящийся рядом.

– Чур, я не буду спать в той комнате, - изобразив ужас и покосившись в сторону дома, Валентина переступила с ноги на ногу.
– Никто не хочет взять на постой Богиню? Никто? Хоть кто-нибудь?

Проливной дождь, сорвавшийся, словно дикий зверь с цепи, в мгновение ока очистил площадь. И вовсе не из жалости или желания прикоснуться к Великому, но Явь-Богине все же предложили место для ночлега. Рядом с хлевом. К сожалению, предложение не показалось Валентине подозрительным - она по привычке скривила губы и сообщила, что будет спать на скамье в храмовом зале. А равнять ее с новорожденным Спасителем, кто, как известно всем, родился именно в хлеву, считает кощунством.

Задрав нос к небу и забрав с собой покрывало, девушка прошествовала в арку, но уже в нескольких шагах от входа в храм расстроилась - никто не предложил ни ванну принять, ни душ.

Пока Валентина жила на довольствии - ее переодевали, ухаживали, готовили и кормили, и даже посуду мыли за нее, - девушка ни разу не вспомнила про водопровод. Ложиться грязной, ой, как не хотелось. Поэтому, забежав на крыльцо и не обнаружив никого в доме, схватила первую попавшуюся миску со стола и выставила на крыльцо, дабы набрать дождевой воды.

– Секты сектами, но и о гигиене подумали бы! Как вы детей умываете?!
– сидя на корточках и дожидаясь, пока наберется дождевая вода, Валя бурчала под нос, перебирая всевозможные блага цивилизации, от которых она бы ни за что не отказалась...

Оврэк Бэш, до сих пор остававшийся незамеченным Валентиной, стоял в непосредственной близости и внимательно слушал. Вода с небес не пугала его, зато обнаруженные задатки зрелости в девушке дарили надежду на успешный исход дела. Поступившая недавно к нему информация про гостью немного не соответствовала образу, представшему пред очи Танцующего на лезвии ножа: строптива, брезглива, ехидна и чересчур болтлива. А говорили - она мила и образована...

Проследив за Валентиной, уходящей в дом, Бэш скользнул к двери и смог, не задев ее, попасть внутрь. Девушка, поставив миску на скамью и ругая на чем свет стоит обычай не освещать помещения, прошла мимо притаившегося проводника, не заметив у стены мужчину, и плотно закрыла дверь.

Оценив поведение Валентины, как неаккуратное, Оврэк опустился на скамью и прикрыл глаза. В селении опасаться нападения врагов было бессмысленным. Предатели-информаторы хоть и присутствовали, но они были лишь информаторами - не убийцами. Уже завтра донесут царицам Тсуатти-Дафт о том, что Танцующий на лезвии ножа прибыл, что пророчество сбывается, но прежде, чем сообщат, в какую сторону отправились путешественники-двойники, Бэша и Явь-Дарительницы в деревне уже не будет.

Хорошо, когда в сутках на один час больше - можно подольше поспать...