Вечный огонь
Шрифт:
В сентябре 1920 года Новороссийск, первый на юге порт, отбитый у белогвардейцев и интервентов, стал пунктом сосредоточения возрождавшихся Красных морских сил, базой их действий против врангелевцев, засевших в Крыму.
Не вычеркнешь из истории и сентябрь прошлогодний, мучительно свежий в памяти, тот сентябрь, когда на улицы Новороссийска ворвались фашистские танки...
Теперь дело шло к изгнанию оккупантов. И верилось, что среди всех сентябрей, вошедших в историю Новороссийска, сентябрь сорок третьего года станет самым памятным.
Общую численность десантных войск командующий
Небольшой - всего около восьмисот штыков - 290-й стрелковый полк подполковника И. В. Пискарева только недавно вернулся с Малой земли, и его бойцы были знакомы с побережьем Цемесской бухты.
Никогда еще не высаживался с кораблей лишь 1339-й стрелковый полк подполковника С. Н. Каданчика. Но он без малого год держал оборону у цементных заводов, в непосредственной близости от восточной части Новороссийского порта. Командиры и бойцы полка, надо полагать, присмотрелись со своего переднего края к тем пристаням и кварталам города, куда теперь должны были ворваться со стороны бухты.
Ну а батальоном морской пехоты, включенным в состав десанта, был 393-й отдельный батальон имени Куникова, сформированный на основе куниковского штурмового отряда. Он только что вернулся к нам из-под Туапсе, где проходил боевую подготовку. Командовал им В. А. Ботылев, замполитом оставался Н. В. Старшинов.
Не могу не привести еще одну краткую выдержку из воспоминаний Николая Васильевича Старшинова, на которые уже ссылался. Она относится как раз к этим пред-десантным дням, характерной чертой которых были дружная совместная работа сухопутных и морских штабов и политаппарата, активный обмен между армейцами и моряками боевым опытом. Очень большое внимание этому уделял политотдел 18-й армии, возглавляемый Леонидом Ильичом Брежневым.
... Меня вызвали, - вспоминает Н. В. Старшинов, - к начальнику политотдела Новороссийской базы капитану 1 ранга Бакаеву.
– Собственно, вызывал не я, - сказал Бакаев и обратился к находившемуся в кабинете полковнику в армейской форме: - Это и есть тот самый капитан Старшинов, о котором шла речь.
– А, первый комиссар Малой земли!
– шагнул мне навстречу полковник. Давайте знакомиться. Моя фамилия Брежнев.
Он предложил мне сесть и продолжал:
– Вам, очевидно, известно, что в десанте будут участвовать и наши армейские части. Так вот, есть просьба выделить двадцать - двадцать пять хороших ребят. Пусть они побеседуют с пехотинцами, поучат их, как вести себя при высадке, как вести бой в новых для них условиях. Надеюсь, такие люди у вас есть?
После этой беседы в политотделе мы выделили для обучения армейцев самых отважных, проявивших себя в схватках с врагом бойцов.
На Черное море вновь прибыл генерал-лейтенант И. В. Рогов с группой работников
На корабле, преодолевающем вражеские огневые завесы, не крикнешь, как в трудную минуту сухопутной атаки: Коммунисты, вперед! Тут жестко определено место каждого. И потому заботиться о том, чтобы коммунист - человек, по-особому ответственный за выполнение боевого приказа, был и на верхней палубе, и в задраенном машинном отсеке, надо заранее. Мы считали, что в такой операции, какая готовилась, испытанный партийный боец, опора командира и пример для товарищей, необходим даже на самом малом из участвующих в ней судов, где весь экипаж - четыре-пять матросов, но на борту будут десятки десантников. И принимали меры, чтобы это обеспечить.
Комиссарами на мотоботы и баркасы расписали группу коммунистов из краснофлотцев и старшин, отличившихся в прошлых десантах. По катерам-охотникам, самым крупным из десантных кораблей, но тоже не имевшим штатных замполитов, распределили политотдельцев и политработников из резерва, который Бакаев создал за счет тыловых подразделений (помогло людьми и политуправление флота).
А политотдел 18-й армии, распределяя своих работников по десантным частям, прикомандировал двух товарищей и к нашему батальону морской пехоты, в помощь Ботылеву и Старшинову.
Батальон Ботылева предназначался для захвата центральной части порта и ключевых позиций на набережной с последующим продвижением в глубь города.
Вместе с приданными подразделениями батальон насчитывал около тысячи ста человек. Он имел больше, чем другие части, времени на тактическую подготовку к высадке, провел много дневных и ночных учений. А главное - был силен своей моральной подготовленностью к выполнению особо трудных задач, общей убежденностью бойцов, что решать такие задачи положено именно им. Перед приближавшимися решительными боями в батальоне было подано сто девяносто пять заявлений с просьбой о приеме в партию, и он становился полностью партийно-комсомольским.
Зачисления в часть, которая формировалась на основе куниковского отряда, добивались как особой чести добровольцы из других черноморских баз. А старые куниковцы, захватившие плацдарм на Малой земле (их вошло в батальон 270 человек, и распределены они были так, что составляли ядро всех взводов, всех отделений), уж постарались передать новичкам свой опыт, свои традиции.
Некоторых старшин и бойцов батальона я знал еще по разведотряду. Оттуда были Сергей Колот - теперь батальонный парторг, Владимир Сморжевский командир отделения автоматчиков, санинструктор Надежда Лихацкая. И еще много других.
Запомнился воевавший вместе с Куниковым на Малой земле краснофлотец Владимир Кайда. Он отличался незаурядной внешностью: рост без малого два метра, могучие плечи и грудь, широкое румяное лицо - богатырь, да и только!
Примечательно, как попал Кайда в свой первый (и вообще первый на Черном море за Отечественную войну) десант. В севастопольском экипаже политрук спросил краснофлотцев, прибывших на формирование, кто готов идти добровольно на почетное, но опасное дело. И Кайда тотчас же вызвался, ничего не уточняя.