Вечный ястреб

Геммел Дэвид

Мэг, Маггриг и Леофас ждали странников там. Мэг занялась раненым плечом мужа, Маггриг стал расспрашивать о путешествии. Касваллон рассказал им о ребенке и о старике, который нес девочку на руках.

Талиесен, услышав его имя, раскрыл рот – таким удивленным Касваллон еще его не видел.

– Ты не говорил мне, что его звали Астел. Так он еще жив!

– Теперь уже нет.

– Сомневаюсь. Он обладает великим даром возвращать себе здоровье и силы. Он ведь вдвое старше меня! Однажды он попросил меня вытащить копье, которым его ударили в грудь. Я сделал это, и рана затянулась в считанные мгновения.

–

Живой или мертвый, сейчас он нам не помощник, – сказал Касваллон. – Что будем делать дальше?

– Попробуем еще раз, если ты чувствуешь в себе силы.

– Разве у нас есть выбор, друид?

Талиесен покачал головой.

– После твоей ошибки у меня появились сомнения, – вставил Маггриг. – Может, ты перенесешь его в аэнирский лагерь, и он потребует, чтобы они сдались?

– Это не ошибка, – отрезал Талиесен. – Это судьба.

– Мне сдается, судьба велит продырявить тебе уши твоими же собственными зубами.

– Трудновато будет это сделать, когда я превращу тебя в жабу!

– Довольно! – оборвала их Мэг. – Ступайте обратно к Вратам, вы все. Мне нужно поговорить с мужем. – Маггриг, ворча, вышел следом за Талиесеном и Леофасом. Мэг взяла Касваллона за руку, посмотрела ему в глаза: – Я люблю тебя больше жизни, муж мой. И очень боюсь за тебя. Мне бы нужно просить и молить, чтобы ты отказал Талиесену, но я молчу.

Касваллон поднес ее руку к губам.

– Ты моя, а я твой. Ты лучшая из женщин, и я не могу выразить словами, как много ты для меня значишь. – Одинокая слеза скатилась по щеке Мэг. – Я люблю тебя, Мэг, но долг велит мне идти и спасать наш клан.

Вдвоем, рука об руку, они подошли к Вратам. Врата стояли открытые; солнце освещало холмы и горы другого мира. Талиесен уже ждал на той стороне. Мэг поцеловала Касваллона, смочив слезами его лицо. Маггриг сжал ему руку и буркнул:

– Береги себя, парень.

Касваллон взял меч и вышел на склон. Цитадель лежала прямо под ним.

– Помни, что войско должно быть готово не позже, чем через десять дней, – сказал ему друид. – Отведи королеву к водопаду, где мы сражались с демонами. Скажи, что Талиесен нуждается в ее помощи.

– Думаешь, она вспомнит тебя через столько лет?

– Она виделась со мной не далее как вчера – по ее исчислению. Ступай же. Четыре дня спустя, на рассвете, вернешься сюда и доложишь, как у тебя дела.

Касваллон стал спускаться к городу. На всех воротах стояли часовые, но люди свободно проходили туда и обратно. Городские здания, из камня или красного кирпича, с маленькими окошками, не походили на атерисские. Они были выше и стояли плотнее.

По обеим сторонам улицы тянулись зловонные канавы. Подвыпившие горцы и наемные солдаты толпились повсюду, пели, плясали под звуки волынок. Касваллон, пробираясь сквозь толчею, шел к стоящей над городом крепости.

У ворот его остановили двое часовых с копьями, в бронзовых панцирях и коротких кожаных юбках.

– Тебе чего? – спросил один.

– Я пришел к королеве.

– К ней много кто приходит, да мало кого пускают.

– Я по важному делу.

– Мы раньше с тобой не встречались? Лицо вроде знакомое.

– Дело важное и срочное, – повторил Касваллон.

Часовой кивнул и крикнул молодому солдату, несшему караул на стене:

– Проводи его

в ратушу, к Обрину.

Солдат привел Касваллона к широкой мраморной лестнице, ведущей к дубовым дверям с бронзовыми заклепками. Там стояли еще четверо стражей в багровых плащах и кожаных штанах до колен. Один из них, выслушав провожатого, стукнул в дверь и что-то сказал. Оттуда вскоре вышел офицер средних лет, с сединой в бороде и льдисто-голубыми глазами. При виде Касваллона он улыбнулся, взял горца под руку, повел внутрь.

– Королева дает пир в честь победы, но настроение у нее неважное.

В огромном чертоге с десятью высокими окнами за столом в виде подковы сидели человек двести мужчин и женщин. Им подавали жареных поросят, лебедей, гусей, кур и прочие яства. Шум стоял оглушительный. Касваллон, подавляя тоску по родным горам, следовал за офицером.

Королева занимала место во главе стола – высокая, с серебристыми волосами, в простом платье из белой шерсти. Три года назад Касваллон видел ее в преклонных годах и присутствовал при ее гибели – здесь она была во цвете молодости и красоты. Обратив на Касваллона серые, лучащиеся жизненной силой глаза, она поднялась с места. Улыбнулась, помедлила немного, будто не веря себе, и бегом устремилась навстречу.

– Красный Ястреб вернулся! – Она горячо обняла Касваллона, и он, недоумевая, ответил тем же. – Дай же на тебя посмотреть. Боги, да ты снова помолодел! Как ты это сделал, выкрасил себе бороду? В прошлую нашу встречу она была вся серебряная.

– Я слышал, ты одержала победу, – пробормотал он.

– Победу? Это еще слабо сказано. Вражеский король убит, его войско разгромлено. Может, война еще и не выиграна, но время мы выиграли определенно. Только Моргас пропала куда-то – вот уже полгода о ней ни слуху ни духу. Но скажи, где ты сам пропадал эти два года? Я нуждалась в тебе.

– Я жил у себя на родине.

– Отчего ты невесел, мой друг? Тебя что-то гнетет?

– Нет, госпожа, я просто устал.

– Посиди с нами. Мы будем есть и слушать певцов, а поговорить можно и после.

Пир длился целую вечность, и Касваллон вздохнул с облегчением когда он наконец завершился. Слуга проводил его в небольшую спальню с одним окном и скромной кроватью. В очаге горел огонь. Касваллон открыл окно, посмотрел на горы, вспоминая смерть королевы близ Атафосса.

«Круг замкнулся, – сказала она тогда, – ведь ты обещал, что будешь со мной в час моей смерти». А после спросила: «Та ли я королева, какую ты желал видеть?» Поеживаясь от холода близкой зимы, он закрыл раму и сел на коврик перед огнем. Он был готов по всему, но королева поразила его в самое сердце. Касваллона, несмотря на всю его любовь к Мэг, влекло к Сигурни. Не думал он, что способен на подобное чувство.

Спины коснулся холодок – это открылась дверь.

Вошла Сигурни в шерстяной рубашке, облегающей высокую грудь, в тесных кожаных бриджах. Уже не королева – простая горянка, высокая, сильная, бесстрашная и свободная. Она присела на кровать. Ее губы манили Касваллона к себе, и сердце у него колотилось.

– О чем думаешь, мудрая моя голова? – В голосе ее появилась хрипотца, которой в чертоге не было.

– О твоей красоте, госпожа.

– А ты изменился, – сказала она, не сводя с него глаз.