Ведется следствие

Измайлова Кира Алиевна

— Примерно раз в год у него наступает ремиссия, — ответил Руперт. — Тогда он начинает писать письма Каролю, мол, знал бы заранее, что это за галеры, никогда бы не назвался королем. Иногда вот ездит в гости, развеяться, выпить по стаканчику хорошего вина…

— У меня есть подозрение, — произнес вдруг Теодор, — что в состоянии устойчивой ремиссии этот господин находится последние лет тридцать, не меньше. Просто он очень хороший актер. Сцена для него была тесновата, а вот королевство — в самый раз.

— Вполне вероятно, — согласился

Бессмертных. — Что толку гадать! Давайте лучше полюбуемся видами…

Экспресс тем временем совсем замедлил ход, и можно было рассмотреть прекрасный парк с роскошными живыми изгородями, беломраморными статуями, фонтанами, гравийными дорожками… По дорожкам прогуливались дамы в платьях, которые носили, по грубой оценке Дэвида, лет двести назад. Таких… легких до полупрозрачности платьях с завышенной талией и рукавчиками фонариками. Прыгали у ног хозяек бойцовские карликовые пудели-охранники, трепетали на ветру кружевные зонтики…

По другую сторону расстилался цветущий луг, вдалеке поблескивала лента реки. На лугу девушки, одетые в точности, как Каролина сегодня, собирали цветы, плели разноцветные венки. Подъехал какой-то важный господин на прекрасной лошади, спросил о чем-то, получил ответ и цветок, ускакал прочь…

Беззаботное королевство было прекрасно!

Вот показалось и здание вокзала, старомодное, очень красивое. Локомотив остановился.

— Хочу гулять, мама, хочу гулять, мама, хочу, пойдем!! — раздалось вдруг за спинами у разомлевших пассажиров.

Не подскочить удалось разве что Немертвых и Топорны. Даже Бессмертных с Мягко-Жестоких — и те вздрогнули, а Дэвид едва не опрокинул на себя стакан с соком.

— Хочу лошадку, мама, там была лошадка, красивая, хочу кататься, хочу!! — продолжал бесконечной и очень въедливой скороговоркой некто явно малолетний. Мать тихо увещевала его, но без особого толку. — А-а, мама, там фонтан, хочу купаться, мама, хочу кораблики пускать, пойдем!..

— Откуда взялся ребенок? — удивился Бессмертных. — Вроде бы в первом классе не было никаких детей.

— Они сели в Мглистом Логе, — пояснил всезнающий Ян. — Поначалу-то ребенка в вагон-ресторан не брали, а сегодня решили вот… Наверно, чтобы мог по сторонам посмотреть. Тут-то окна побольше, чем в купе.

— Хм, — протянул следователь.

— Мама, хочу мороженого, дай, хочу-у-у!!! — и без того высокий голос еще повысился. Берт невольно потянулся к уху, видимо, хотел поковырять в нем, но вовремя спохватился.

Измученная женщина в синем платье поволокла одетого в матросский костюмчик отпрыска за собой, на перрон. Король Януш посмотрел ей вслед.

— Какой… интересный голос, — проговорил Бессмертных, когда в вагоне-ресторане воцарилась благословенная тишина.

— Да, можно сказать, оперный, — усмехнулся Мягко-Жестоких.

— Вполне возможно, врачи помогут сохранить такой талант… — проговорил Немертвых, глядя в окно на перрон.

Там неугомонное дитя успело

оторваться от маменьки и теперь нарезало круги около фонтанчика, издавая победные вопли, если судить по тому, как шарахались люди. К нему приблизился некий господин в строгом темном костюме, с располагающим улыбчивым лицом, поманил пальцем… Ребенок подозрительно покосился на господина. Тот показал ему большой яркий леденец на палочке. Ребенок мгновенно вцепился в лакомство, и ясно стало, что он не отдаст конфету ни за что на свете.

Улыбчивый господин взял малолетнего хулигана за свободную руку и куда-то увел.

— Кто бы это мог быть? — вслух поинтересовалась Каролина.

— Директор старой оперы, — ответил ей незаметно приблизившийся Януш Беззаботный. — Ищет таланты. А иногда делает их. Операция несложная, но, знаете ли, специфическая… Господа… Госпожа Кисленьких… Позвольте попрощаться. Искренне надеюсь увидеть вас на новогоднем приеме.

Каролина протянула руку, король, вернувшийся в свое королевство, сдержанно к ней приложился и откланялся. В окно видно было, как он идет по перрону. Немедленно присоединившаяся к нему охрана уже вручила господину корзинку со спелыми вишнями, и тот рассеянно одаривал ими всех встречных.

— Удивительной судьбы человек, — сказал Бессмертных, и все с ним согласились.

— Поезд отправляется! — провозгласил обер-кондуктор. — Дамы и господа, отправление поезда через пятнадцать минут!

— Жаль, что стоянка так коротка, — вздохнула Каролина. — Должно быть, и останавливались лишь ради того, чтобы Януш мог сойти…

На перроне началась какая-то суматоха, постепенно переместившаяся в поезд.

— Господа, вы не видели ребенка? — спрашивала дама в синем платье. Запыхавшийся усатый коротышка, очевидно, муж, молча вытирал лоб платком. — Такого, в матросском костюмчике?

Опрашиваемые пожимали плечами.

— Поезд ведь сейчас отправится! — в ужасе вскричала дама и обратилась к мужу: — Сделай же что-нибудь!

— Господа, вы не видели ребенка? — уныло обратился тот к Бессмертных и компании. — В матросском костюмчике?

— Бегал тут какой-то мальчик… — неохотно сказал Ян.

— Мальчик?

— Какой мальчик? — в один голос спросили супруги.

В вагоне-ресторане появился проводник. На буксире он тащил искомое дитя, заливавшееся слезами, но не выпускавшее, тем не менее, порядком обсосанный леденец.

— А-а-а… — надрывалось оно. — Дядя обещал мороженого-о-о! И лошадку-у-у-у!! И кораблики-и-и-и!!!

— Какой дядя, что случилось?! — кинулась к ребенку мать.

— Ма-ма-а-а! — провыло прелестное дитя. — Я не феноме-е-ен!! Дядя сказал, я не феноме-е-ен!!

— Что, почему не феномен? — ничего не поняла та.

— Потому, что я девочка-а-а! — пояснило существо. — Мама-а-а!! Хочу быть мальчиком, мама, хочу быть феноменом, дай, мама, хочу-у-у-у!..

Проводник поспешил исчезнуть.