Ведьма Дивнозёрья
Шрифт:
– Это никуда не годится, – Тайка насупилась. – Нужно исправляться.
– Я попробую, – он улыбнулся. – В следующий приезд доложу об успехах.
– Уже уезжаешь? – Тайке вдруг стало грустно, но она не подала виду. – Ну, стало быть, доброго пути тебе, Алекс.
Он обернулся на пороге:
– Это для них Алекс. А для тебя по-прежнему Шурик, лады?
Тайка, шмыгнув носом, кивнула.
На кастрюле звякнула крышка, острые когти шкрябнули по эмали. Пока Тайка прощалась с Шуриком, коловерша под шумок стащил несколько кусков шашлыка.
– Ах
Коловерша ловко увернулся и заклекотал. Юная ведьма услышала отчетливое: «Жадина».
– Постой, это ты сейчас сказал? – Тайка обмерла: неужели у Грезы получилось?!
– Нет, твоя бабушка! – проворчал Пушок со шкафа; голос у него был низкий, скрипучий. – Я, может, всю жизнь мечтал об этих шашлыках, а ты… Эх, люди!
– Ой, прости, я поделюсь, – Тайка отложила для коловерши несколько сочных кусков. – Мечты должны сбываться, Пушок. Ведь это делает их счастливыми.
Глава третья. Ты ж ведьма!
– Хозяйка, тут твоя помощь нужна, – донесся приглушенный голос домового Никифора.
Тайка заглянула в чулан под лестницей и не ошиблась: Никифор был там, и даже не один. Второго домового – рыжего и чумазого – она разглядела не сразу: тот спрятался за банками с соленьями.
– Вылазь, Сеня, – Никифор подмигнул рыжему. – Наша Таисья – ведьма добрая, отвечаю.
– Арсений, – гость протянул грязную лапку с узловатыми пальцами. – Можно, я у вас поживу немного?
– Чувствуй себя как дома. – Тайка пожала руку и украдкой вытерла испачканную ладонь о фартук. – Хочешь молока?
Никифор дернул ее за подол платья:
– Лучше послушай, хозяйка, чо у Сени стряслось. Дело-то сурьезное.
Домовой Арсений вытер нос рукавом и тоненько запричитал:
– Ой, беда-беда, кручинушка. Из дома родненького выселили, супостаты!
– Кто? Хозяева? – Глаза наконец привыкли к полумраку, и Тайке удалось рассмотреть гостя получше: латаная-перелатаная косоворотка, полуразвалившиеся лапти, нечесаная борода – одним словом, непутевый. И пахло от него кислой бражкой.
– Нет у меня хозяев, – всхлипнул Сеня. – Я это… из дома на окраине.
Заброшенный дом в Дивнозёрье знали все: кривенький, с облупленными наличниками и покосившимся забором. Он переходил от хозяина к хозяину, попутно обрастая дурной славой. Одни видели там призраков, другие грешили на шишигу, кое-кто считал, что это домовой одичал и чудит, но все сходились во мнении, что в доме нечисто.
Глядя на Арсения, Тайка легко поверила бы в историю об одичавшем домовом, если бы этот самый домовой сейчас не сидел перед ней, дрожа от страха.
– Тогда кто?
– А я почем знаю? – Сеня влез на бочонок из-под квашеной капусты. – Бывало, сам озорничал, каюсь. Так
Никифор в ответ на такой поклеп кашлянул и нахмурил косматые брови. Он был серьезным домовым, не то что некоторые…
– А теперича там че-то завелось и воет, аж жуть берет! – Арсений закатил глаза. – Помоги, а? Ты ж ведьма!
Тайка вздохнула.
Нет, она и в самом деле была ведьмой. Вот только стала ею пару месяцев назад. Не так-то просто остаться одной на хозяйстве, когда тебе всего шестнадцать, а тут еще целое Дивнозёрье в придачу. Спасибо, хоть Никифор помогал, да и сосед – дед Федор – тоже присматривал.
– Попробую узнать, кто там воет, – Тайка поежилась. – Но ничего не обещаю.
– Пушка с собой возьми, – Никифор потянулся, хрустнув спиной. – А мы с Сеней пока в баньку сходим косточки попарить. Подберу ему чо-нить из вещичек. Негоже домовому – пущай и бездомному – чучелом неумытым ходить.
Коловерша по имени Пушок, похожий одновременно на сову и на кошку, достался Тайке в наследство от бабки. Недавно он обрел способность говорить (вернее, это Тайка научилась его понимать) и теперь вовсю показывал скверный характер:
– Очумела? – Коловерша нарезал круги по комнате. – Там что-то воет, а мы туда пойдем? Еще и ночью! А вдруг это оборотень?
– Не ори. Мы одним глазком посмотрим. Я же обещала. – Тайка показала коловерше яблоко, но тот даже не взглянул на лакомство: пришлось есть самой.
– Обещала она! – Пушок приземлился, клацнув совиными когтями по столешнице. – Пожалела Сеньку. Взгляни на него, Тая, он же бомж! Опустившийся элемент.
– Где ты таких слов нахватался? – ахнула Тайка.
– Думаешь, я газеты к себе в гнездо ношу, чтобы на них спать?
– А разве у тебя есть гнездо?
В круглых желтых глазах Пушка мелькнуло негодование. Он захлопал крыльями.
– Я не пойду, ясно? И тебя не пущу. Ишь, смелая выискалась! Загрызет тебя оборотень, что тогда?
– Подавится, – усмехнулась Тайка. – У меня обереги есть. И ножик серебряный.
– Но-ожик, – коловерша фыркнул. – А у него когти – во! Больше моих.
Для наглядности он поднял лапу, но Тайка не испугалась:
– Все равно пойду. С тобой или без тебя!
– Ну и дура, – Пушок перепорхнул на печку, а Тайка в сердцах запустила в него огрызком яблока, но промахнулась.
Вдруг раздался осторожный стук, и в приоткрытую дверь заглянула соседская девочка Аленка. Тоненькая, тихая, с двумя торчащими светлыми косицами и конопатым носом. Ей недавно исполнилось восемь, и этой осенью Аленка опять собиралась в первый класс: прошлый год пришлось пропустить из-за частых болезней.
– Можно? Мама сказала к тебе пойти…
– И что надо твоей маме? – Тайка припомнила вечно уставшую седую женщину с грустными глазами.
Соседи жили бедно. Аленка была поздним ребенком, да к тому же росла без отца… Друзей у нее тоже не водилось, только овчарка по имени Джульетта. Кстати, а где она?