Ведьма для Северного Владыки
Шрифт:
Огнеяр сидел на одном из диванов и выглядел крайне хмурым.
Варун аккуратно поставил меня на ноги и еще придерживал за плечи.
— Я в порядке.
Отстранившись от Варуна, я замерла, не зная куда идти. Подойти к мужу не решалась.
— Испугалась? — спросил он, разглядывая меня так, словно искал следы какого — то злодеяния.
— Немного, — кивнув, села в ближайшее ко мне кресло.
— Спасибо, что присмотрел за ней, — обратился муж к брату.
Я округлила глаза, значит это Огнеяр послал Варуна присмотреть за мной? А интересно, знает ли он, кем Варун является для народа Заполья? И во скольких
Как много я еще не знаю о собственном муже!
— Пожалуйста, — Варун слегка поклонился брату. — Я не мог поступить иначе. А для Гурата, случившееся, стало не наказанием, а избавлением. Но он всегда шёл по-своему предначертанному пути. Он исполнил свой долг.
— Я знаю. Сегодня вечером мы устроим пир в их с Ладией славу. Будьте готовы.
— Хорошо.
Варун поклонился и вышел, а мы с мужем остались вдвоем, в тягостном молчание.
— Теперь ты понимаешь, что отец действительно был за тебя и за Гурата одновременно? Одному сыну он даровал долгожданную свободу, другому, возможность осознать свои ошибки и продолжить род.
— Ошибки? — муж насупился.
— Ну, признай уж, наконец, что, убив его тогда, ты погорячился! Не разобрался! Был не прав! Покайся перед ним и перед собой! Сними со своей души этот груз, и проклятие рода уйдет!
— Ты ничего не знаешь, женщина! — вскинулся супруг. — Рано или поздно, это бы все равно случилось! Я чувствовал!
— Да неужто! Что ж ты тогда виноватым то себя все это время чувствуешь?! Разве отец приставал к женам твоих братьев, хоть раз, а?!
Огнеяр молча смотрел на снежинки, прилипавшие к окну. И едва не дрожал от напряжения и внутренней ярости, кулаки его были сжаты.
— Что молчишь? Что не отвечаешь мне? А хочешь, сама скажу причину твоего молчания? Ты не свою неправоту признать боишься, а Данаи своей драгоценной. Боишься, что святость и безупречность она утеряет, да? Злиться на нее боишься! Винить ее не хочешь!
— Хватит! — рявкнул вдруг Огнеяр так, что сразу стало понятно, что я ударила в самое больное место. — Иди к себе! Отдыхай. Поспи.
Я встала, подошла к мужу и заглянула в его зеленые глаза, в которых одновременно, переплетаясь, горели озлобленность и боль. Он тяжело дышал, силясь обуздать свою ярость, что сжигала его сейчас изнутри. Я пустилась перед ним на колени, погладила его горячие руки, злость сменилась удивлением.
— Не надо ни в чем винить ее Огнеяр. — как можно мягче заговорила я. — Она просто такая же излишне импульсивная и далеко не идеальная, как и ты сам. Но если ты не смиришь себя, если не разберешься с самим собой до родов — и я и девочки погибнем, только из-за твоей непомерной гордыни!
Глава 46
Огнеяр не сказал мне не слова. Сидел и смотрел отстранённым взором, думая о своем.
Наверное, я требую от него невозможного. И как бы я не старалась ласкаться к нему, он не полюбит, пока сам того не захочет. А он не хочет. Боль и тоска от потери Данаи, все еще все пересиливает и затмевает все остальное, включая желание жить дальше и иметь наследников. Он настолько к ним привык, что уже и в них находит некую усладу и никак не хочет с ней расставаться. А значит и мне стараться,
Мне, безусловно, будет очень обидно умереть из-за его высокомерия и потому, что память о Данае окажется для него в итоге дороже живой меня и наших дочерей, но если это будет
именно так, то ничего с этим не поделаешь. Мне остается только смириться с судьбой и с достоинством принять ее любую.
Я молча поднялась с колен и вошла в свои покои. Очень хотелось плакать, толи от жалости к себе, толи к нему. Но кому и когда слезы помогали? Княгиня часто говаривала, что правители плачут лишь в душе. Так, что голову выше и вперед.
В покоях меня уже ждала Мирана и другие прислужницы. Помогли мне раздеться, помыться и снова одеться в новое платье. На сей раз, я не чему не сопротивлялась. Теперь, я буду спокойно принимать все то, что мне по статусу положено.
— Наложниц гарема разобрали?
— Только тех, кто этого желал, госпожа. Владыка предоставил всем выбор.
— И сколько же ушло?
— Двадцать пять, госпожа. Остальные останутся на обслуге дворца.
Двадцать пять, от общего числа, это ничтожное количество. Но девушек я понимала: во дворце они точно обеспечены, одеты, накормлены, и даже получают плату за работу по дворцу, а как там будет у мужа, кто его еще знает, сложиться или нет. И я была уверена, что та, что пыталась меня убить, дворец не покинула и попытается это сделать еще раз. Если конечно же, Гурат про это не солгал.
После обеда, я словно ведомая сердцем, подошла к окну и увидела, как Огнеяр обнажённый по пояс, яростно мечет клинки в мишень, затем сражается со своим распорядителем в полную ярость. Не щадя, ломает несчастному руки и перебивает ноги. Даже не давая тому возможности подняться.
Сердце моё сжалось от боли.
Сколько же в тебе ярости, дракон! Сколько же огня, что сжигает тебя живьем, изнутри, а ты даже не пытаешься с ним бороться или направить во благо.
— Я хочу погулять. Проводите к выходу.
— Плащ желаете надеть, или шубу? — оживилась Мирана.
— Так пойду! — я решительно пошла к выходу из покоев.
— Замерзнете же, госпожа! Вы не привычная к нашей погоде еще.
— Есть, кому согреть!
Когда я вышла, бой уже закончился. Муж яростно растирался снегом, а его распорядитель, стоял на коленях, на снегу, и тяжело, с хрипами дыша, приходил в себя.
Я подошла к мужчине и положила руки ему на плечи, пытаясь забрать переполнявшую его боль. От моего прикосновения мужчина вздрогнул и попытался встать. Но переломанные и перебитые ноги, еще не срослись.
— Не нужно, госпожа. Это ничего страшного, — дракон пытался бодриться, но голос его дрожал, как и он, сам.
— Но и приятного тоже! — я бросила гневный взгляд на удивленного мужа.
— Еще минутка и я восстановлюсь, это всего лишь тренировка, — я чувствовала, что теперь дракон боялся за меня. Кажется, я снова делала нечто недозволенное.
— Почему ты не бьешь его в полную силу? Разве ты не понимаешь, что оказываешь своему повелителю медвежью услугу? Враг, перед его титулом не склониться, не пожалеет и не оробеет.