Ведьма, маг и каменный котел
Шрифт:
– Тьма! – прошептала я, уставившись на того, кто с насмешкой и снисходительной небрежностью терпеливо ждал, когда же я докопаюсь до истины.
Более того, я вдруг подумала, что Дарми был не таким уж безумцем. Если он выжил, то это значило, что на самом деле демоны могут уживаться с людьми, находясь в одном с ними теле! Как Арчи и кот! Ведь человеческие души, тени и демоны суть одно и то же! Да что там! Я была готова поклясться, что именно это условие Дарми поставил демону, когда его призывал – дать ему возможность выжить!
И демон его не тронул.
Вместо этого он дал парню знания, которые тот так жаждал
Когда же я заглянула в глаза стоящего у решетки мужчины, то меня вдруг посетила и еще одна крамольная мысль.
Ведь если демон смог пощадить одного человека, то что ему мешало договориться и со вторым?
По условиям сделки с Дарми демон должен был убить только лорда Даррантэ, но раз уж тот оказался осмотрительнее других, то сразу сделать это у него не получилось. Убить его прямо там, у всех на виду, да еще когда демон телом толком не владел, было проблематично.
Да-да! В отличие от ситуации с лордом, привычкам и навыкам лаэрна Торнтэ его никто заранее не учил! И он не смог бы, очнувшись, вот так сразу встать и начать действовать. Если только…
Я снова похолодела.
Если только не договорился с принявшим его человеком и не заключил еще одну сделку, которая в итоге и помогла ему осуществить задуманное!
Но могло ли случиться так, чтобы лаэрн Адиус Торнтэ, будучи человеком, которому по должности положено хранить мир от демонических сущностей, вдруг рискнул заключить сделку с одной из них? Могло ли случиться такое, что, обнаружив внутри своего тела еще одну разумную, умеющую мастерски искушать личность, он рискнул ей поверить? Могло ли случиться так, что он не только поверил, но и поддержал ее в стремлении аккуратно и, главное, чисто убрать со сцены главу службы магического надзора? Ненавистного ему, упрямого, фанатично преданного своему делу лорда, который, вероятно, раскопал компромат не только на короля, но и на нынешнего главу Седьмого министерства?
Я еще раз заглянула в живые, полные осознания и торжества глаза стоящего напротив мага и с ужасом осознала, что да, могло. И что сейчас передо мной стоял не демон, а человек, как бы дико это ни звучало.
Человек, который, сам того не зная, решил продолжить начатое Милом дело.
Человек, который, как и подстегиваемый демоном парень, давно мечтал отомстить Кайрону Даррантэ. Человек, который знал, что в руках Даррантэ находятся компрометирующие его сведения, и не желавший однажды лишиться из-за них жизни.
И человек, который ради спасения своей собственной жизни не побоялся заключить сделку с демоном.
Это, в свою очередь, означало, что на протяжении долгого времени мы имели дело лишь с одной высшей тварью, которая впоследствии начала подыскивать себе сторонников. Это был один и тот же демон – в Дарми, потом в лаэрнэ Торнтэ и, наконец, в лорде Кайроне Даррантэ. Именно это объясняло идентичные круги и ритуалы. И именно это объясняло присутствие в ритуале одних и тех же инструментов, а также руны на чаше и в круге… да и вообще абсолютно все!
Демон прекрасно знал, что ему нужно, чтобы вселиться в новое тело. А Торнтэ прекрасно
Руны на шкатулку тоже нанес он, прекрасно зная, что Даррантэ, не являясь рунным магом, не поймет их истинное назначение. Дальше это шкатулка попала к нему в руки. Демон выбрался на свободу. Душа Даррантэ, не сумев с ним справиться, выпорхнула из тела. Мастера Дэврэ арестовали по обвинению в покушении на главу службы магического надзора. Седьмое министерство оказалось дискредитировано и вполне могло попасть под угрозу расформирования…
Тогда как Торнтэ, добившийся того, чего хотел, торжествовал.
Оставаясь невидимым и неслышимым для тех, кого мечтал уничтожить, он тихо смеялся из-за кулис, наблюдая за тем, как рушится все то, что он же когда-то сам и создавал.
Я, правда, поначалу не могла понять, что же именно подтолкнуло его отмстить не только лорду Кайрону, но и мастеру Дэврэ, которого, как он сам подтвердил, вплоть до встречи с Дарми считал действительно другом.
Неужели и впрямь дело было только в том, что тот не успел ему помочь?!
Ну это же бред! Сущая мелочь, которая попросту не могла разрушить многолетнюю дружбу! Если Торнтэ ему не завидовал, то зачем он тогда решил подставить Дэврэ? Если причин для ненависти не было, то зачем так изощренно ему мстить? Да еще и уничтожать дело всей его жизни?!
А потом я так же неожиданно поняла: просто Торнтэ, как и Мил Дарми, совершил ужасную ошибку. Как и Дарми, он согласился на сделку с демоном, не подозревая, к чему она приведет. Любое общение с демонами сама по себе вещь чрезвычайно сомнительная. А если ты при этом не имеешь достаточного количества опыта, как Дарми, или дико спешишь, как Торнтэ, который неожиданно для себя оказался один на один с опытной и много пожившей тварью, то в суете вполне можно позабыть, насколько важна для такой сделки правильная формулировка.
К примеру, если условия сделки запрещают демону уничтожать твое тело или пить твою душу, то «не убить» – вовсе не означает «не вредить». А демоны, как мы знаем, жадны. И они очень не любят выпускать из лап то, что считают своей законной добычей. Поэтому по большому счету демон мог никого и не убивать – достаточно было и того, что само его присутствие отравляло им жизнь.
Я, конечно, не знаю, насколько стремление Дарми к мести успело иссушить его душу, однако появление демона этот процесс однозначно ускорило. Да и что мог противопоставить обычный парнишка могущественной твари? Что он мог знать о коварстве прячущегося во тьме соседа? Даже спокойный, уравновешенный, стойкий к ментальному воздействию человек, если ему долго внушать что-то определенное, рано или поздно сломается. Ни одна воля против такого не устоит. Ни одна защита не выдержит, ведь вода, как известно, камень точит. Тогда как Дарми… думаю, демон его все-таки уничтожил. И на протяжении нескольких дней, если не недель, медленно и постепенно убивал в нем то, что делало его человеком. Тихо, незаметно, день за днем умышленно сводил с ума, одновременно откусывая от его души все, что ему понравится.