Ведьма на Иордане
Шрифт:
«Чудотворец хренов, — с раздражением подумал Чубайс. — Провидец гребаный».
Спустя десять минут из кабинета Рашуля выскочил посетитель. Его бледное лицо покрывали крупные капли пота. Он закрыл дверь, прислонился к ней спиной и несколько раз с шумом втянул воздух.
— Все образуется, — успокоил его секретарь. — Вот увидишь, все будет хорошо.
Посетитель сглотнул застрявший в горле комок, вытер лоб рукавом пиджака и бросился вон из приемной. Секретарь осторожно приотворил дверь и скользнул внутрь.
— Вас
Входя в кабинет, он ожидал увидеть «пингвина» в полном раввинском облачении, грозно взирающего на явившегося грешника. Однако за столом сидел совершенно обычно одетый человек с ничем не примечательной внешностью. Он ел пирожок, роняя крошки на аккуратно подставленное блюдечко.
Чубайс остановился и молча наблюдал, как чудотворец расправляется с пирожком. Доев, тот отхлебнул чай из большой чашки, что-то прошептал, отер рот салфеткой и с усмешкой заметил:
— Что-то я не замечаю следов раскаяния на твоем лице.
— Какое еще раскаяние! — огрызнулся Чубайс. — Прижимаете человека к стенке, гнете его в дугу, а потом хотите раскаяния?
— А ты думал, — жестко произнес Рашуль, — что в этом мире можно преуспеть ложью и подлостью? На всякую силу находится большая сила. Тот, кто выходит на путь войны, обязан знать, что ему всегда может встретиться более ловкий и умелый воин.
— Что с Людой? — спросил Чубайс.
— С Людой все в порядке. Скоро ты с ней встретишься.
— Чего вы от меня хотите?
— Чтобы ты собрал пожитки и завтра утром уехал отсюда. И чем дальше, тем лучше.
— В этой стране далеко не уедешь, — горько усмехнулся Чубайс. — А как быть с неустойкой кибуцу? Они же меня из-под земли достанут.
— Об этом не думай. На звонки из кибуца не отвечай. А лучше всего смени номер.
— Хорошо. Я уеду. Где Люда?
— Пляж возле дельты Иордана знаешь?
Чубайс молча кивнул.
— Найдешь ее там. Все у вас пойдет по-новому. Завтра утром, как рассветет, отвези жену на станцию и дай встретиться с гостьей.
— Зачем вы послали ко мне эту тварь?
— Ты сам ее вызвал.
— Я? Вызвал?!
— Конечно. Ты же меченый.
— Что значит «меченый»?
— Есть такое понятие — радиобуек. Болтается среди бескрайних волн, не видно его, не заметно, но тот, у кого есть приемник, отыщет его с легкостью. Вот и ты такой же.
— А кто меня пометил? — угрюмо спросил Чубайс, уже догадываясь, каким будет ответ.
— Они. Те самые. С которыми ты встречался много лет назад.
— Я со многими в своей жизни встречался, — набычился Чубайс. — Всех не упомнишь.
— Ну, — усмехнулся Рашуль, — ту встречу ты до конца жизни не забудешь. И будут еще.
— Еще
— Конечно. Если они взялись за человека, уже не отцепятся. Пока в своего не превратят.
— Как это «в своего»?
— В одного из них.
— А спастись можно?
— Можно.
— И как?
— Обратись к ближайшему раввину. Он тебе объяснит основы. А дальше — натягивай парус и плыви.
«Вот как душу в плен берут», — подумал Чубайс.
— Получается, они в своего меня хотят превратить, а вы в своего? — сказал он, выпятив нижнюю челюсть.
— Конечно, — согласился Рашуль. — Вот и решай, кем хочешь стать.
Он раскрыл лежащую на столе книгу и перевел взгляд на страницу, давая понять, что аудиенция закончена.
Чубайс повернулся и пошел к выходу.
— Вот еще что, — настиг его на пороге голос Рашуля. — Мой тебе совет, держись подальше от воды. Не селись возле моря или реки.
Чубайс кивнул, не оборачиваясь, и вышел. На пляже он был через полчаса. Что-то перевернулось в его душе, сдвинулось, поплыло. Совсем недавно он без зазрения совести изменял Люде и, случалось, всерьез подумывал о разводе. Однако, по зрелом размышлении, остаться одному выходило хуже, чем продолжать жить вдвоем, поэтому мысли о расставании Чубайс пока отодвигал в дальний угол. Но не вычеркивал, они всегда проступали фоном любой перспективы.
Теперь, спускаясь к Кинерету, он вдруг понял, что не может без Люды и Ляли и готов на все, лишь бы остаться вместе с ними. Перемена мыслей была удивительной. Придя в некоторое смятение, Чубайс прилаживал ее к будущей жизни то так, то этак, словно женщина, примеряющая платье. Время летело незаметно, Чубайс не успел обдумать и половину возможностей, открывавшихся с новой точки зрения, как оказался на пляже.
Там было темно и тихо. Под одиноким фонарем в желтом конусе света он увидел три шезлонга и сидящие в них фигуры. Он пошел к свету, кроссовки зарывались в песок, скользили, он шел, стараясь не закричать от счастья. Глаза еще ничего не успели различить, но сердце уже узнало, забилось, пытаясь выскочить из груди.
Одна из фигур поднялась, всплеснула руками и бросилась к нему. Чубайс обнял жену, прижал к себе и замер, вдыхая запах ее волос. Люда обхватила его за шею и оперлась подбородком о плечо. Память вернулась стремительно, одним прыжком. Несколько мгновений назад, увидев этого человека, она, сама не зная почему, побежала ему навстречу. А сейчас она стояла, обнимая мужа, с удивлением перебирая в памяти картины двух минувших дней.
Чубайс повез жену к Рути. Возвращаться в разгромленный домик не имело смысла. По дороге они без умолку говорили, перебивая друг друга, словно пытаясь переспорить собеседника, а на самом деле наслаждаясь звуком его голоса.