Ведьма по назначению
Шрифт:
Но неожиданно что-то необычное почудилось волку в запахе младенца. К его чистому человеческому аромату примешивался странный незнакомый дух.
Волк недоуменно фыркнул. Медленно приблизившись, потянулся носом и еще раз понюхал воздух. Сомнений не было: у ребенка был какой-то свой неповторимый запах.
Вцепившись зубами в шею младенца, волк осторожно потянул его к себе. Мертвые руки матери крепко сжимали почти насмерть замерзшего детеныша, но все же волку удалось его вытащить. Положив на мокрую траву, волк облизал дрожавшее и посиневшее
***
… Огонь пылко целовал крутые бока большого закопченного котла, и тот отвечал на горячие ласки довольным бульканьем.
Тэя стояла перед очагом и помешивала ведьмовское варево. Рыж тихо мурлыкал, удобно устроившись на теплой спине печи. Грай еще утром улетел куда-то по своим делам, и кот скучал. Он уже привык к шутливым пикировкам с черной птицей.
Бабье лето подошло к концу. Осенняя и, кажется, последняя в этом году гроза отгрохотала дробным набатом и умчалась дальше, воя и скрежеща ветвями деревьев. Воздух, чистый и хрусткий, как первый ледок, приятно холодил разгоряченное у печи лицо ведьмы.
Внезапно она уловила отголосок чьего-то присутствия.
Волк?!
Чуть погодя, Тэя узнала его — умного, матерого вожака большой стаи, которая промышляла в здешних краях.
Что ему понадобилось так близко от ее подворья?
Тэя быстро отставила варево и поспешила в конец огорода. Став у кромки Ручья, вгляделась в густую поросль кустов на другом берегу.
Волк вышел из-за деревьев и остановился на границе узкой поляны, сплошь заросшей густой крапивой. В его зубах повисло безжизненное тельце младенца. У Тэи от изумления остановилось дыхание. Волк сурово взглянул в лицо ведьмы и громко фыркнул. Потом бережно положил ребенка на траву и тихо растворился среди почерневших от дождя зарослей.
Тэя тут же бросилась через речку, даже не почувствовав быстрых струй ледяной воды. Подхватила ребенка и прижала к себе, прикутав полами кофты. Потом, не разбирая дороги, бросилась в избу. Уложила девочку на кровать, прикрыла мягкой накидкой из беличьего меха.
Растопила печь, применив магию для скорости. Достала с полки баночку с медвежьим жиром. Взяла ребенка на руки и вдруг принюхалась. Странная примесь к чистому человеческому запаху, удивила. Но мешкать было нельзя. Потом разберемся — решила ведунья и принялась быстро и осторожно натирать ребенка пахучим целебным снадобьем. Завернула в мягкий беличий мех и уложила на печную лежанку, поверх груды звериных шкур.
Когда пламя в печи достаточно прогрело камень, ведьма обмазала ребенка замешанным на особой воде, принесенной на рассвете из трех ключей, ржаным тестом, оставив открытыми только нос и рот. Уложила на деревянную, украшенную причудливой вязью старинных заклинаний лопату.
Рыж тем временем встал под распахнутым настежь окном.
Ведьма сунула ребенка в пасть печи, жаркую, но уже освобожденную от
— Что ты, ведьма, творишь? — спросил замогильным голосом Рыж.
— Тесто пеку, хворь из дитяти в него извожу, — ответила распевным наговором Тэя.
— Пеки, пеки, да не перепеки, — отозвался кот и помчался вокруг избы.
Тэя вынула лопату и прошептала:
— Тесто-тестечко, возьми хворобу, перенеси на черную худобу. На березу кудрявую, на сухую осину, на красную рябину.
— Ведьма, ведьма, что творишь? — снова спросил через окно Рыж.
— Тесто пеку, хворь из дитяти в дым извожу! — ответила ведунья и сунула лопату в печь.
— Пёком пеки, на дым хворь изводи, — бросил Рыж и опять помчался вокруг дома.
Тэя вынула лопату и зашептала:
— Дым Дымович, ты кум огня, службу добрую сослужи, хворь у дитяти забери. Унеси ту хворь сквозь трубу туда, где птицы не летают, люди не ходят, звери ни троп, ни дорог не знают.
В третий раз засунула она лопату в жаркое чрево печи, а Рыж еще раз спросил:
— Ведьма, ведьма, что творишь?
— Тесто пеку, хворь из дитяти на воду извожу! — отозвалась Тэя
— Тесто пеки, на воду хворь изводи, — снова заунывно прокричал кот и остался у окна.
После этого ведунья вынула лопату с ребенком и брызнула ключевой водой на подсохшую корочку с наговором:
— Теки, вода-водяница, сверху донизу, уноси болезни в мать сыру землю. Сухотку, ломотку в болота топкие. Там вам до веку быть, болотных пиявок кормить, на сушу дорогу забыть.
Затем разломила подсохшее тесто и вынула ребенка. Запеленала в чистую холстинку и уложила на свою кровать, а тесто разделила на три части. Одну вынесла за ограду и закопала в лесу под осиной. Другую отнесла к речке и пустила по течению. Третью бросила на перекрестке трех тропинок и позвала заговором ворон, чтобы они склевали крошки.
Когда же вернулась домой, то так и застыла у порога: Рыж лежал возле ребенка вытянувшись во всю длину и грел его своим телом. При этом выражение глаз у кота было столь растерянным и удрученным, что ему было в пору посочувствовать. А девочка, выпростав ручонку из пеленки, крепко ухватила его за шерсть. При этом ноготочки на ее пальчиках странно изогнулись, напоминая коготки. А ушки стали очень похожи на кошачьи, только с маленькими кисточками на кончиках.
Тэя не глядя села на лавку.
Куалми! Девочка была оборотнем-рысью.
Но как она оказалась в этих краях?! Приказ правителя однозначен: оборотни — враги, и поступать с ними нужно соответственно. Без жалости и долгих раздумий. Да ни один добропорядочный гражданин Чернолесья не рискнет замолчать присутствие в своих краях подобного кошколака. Все понимали, чем это может грозить. Оборотни всех видов и сословий — чума. Раз проглядишь, потом опомниться не успеешь, как они заполонят всю страну.
Но помощников ведуньи, похоже, совершенно не волновало, кем оказался их подкидыш.