Ведьма с крылом дракона
Шрифт:
Илария механически кивнула головой, пребывая в растрепанных чувствах. Ее душа словно разрывалась на части: одна отчаянно молила схватить рапиру и уничтожить оппонента, а другая, наоборот, требовала избегать всего, что связано с охотниками и Рейнером. Девушка облизнула пересохшие губы и заставила себя вскинуть подбородок.
— Тогда проще, — улыбнулся Курц. — А ты, значит, Илария? Так звали тебя те охотники…
Новоявленная вздрогнула. По ее спине поползли мурашки.
— Это больше не мое имя, — выдавила Илария.
— Что ж, — протянул вампир и подался корпусом вперед. — Новая жизнь — новое имя? —
Однако девушка не отреагировала — даже не моргнула.
— Раз не нравится, буду звать Иларией.
— Меня устраивает Элен, — тотчас отчеканила новоявленная в противовес.
Курц игриво вскинул бровь.
— Забавная ты, ничего не скажешь… Но я пришел по другому поводу….
Мужчина положил рапиру на колени и вынул лезвие из ножен. Взгляд девушки тотчас засиял, как у ребенка, получившего долгожданную игрушку. Мгновением спустя, вампир вонзил острие в кисть левой руки, не издав и звука от боли, а затем так же легко вынул лезвие. За доли секунды рана затянулась.
— Как видишь, появление партнерши для вампира — означает усиление его способностей. Оружие охотников одинаково бесполезно для нас обоих. Это к твоему сведению, если вдруг додумаешься выкинуть что-нибудь своей маленькой темноволосой головкой… Пусть мы не бессмертны и не мертвы, как принято считать среди людей, жизнь нечестивых в корне отличается от жизни человека — тем более потомка драконьей крови. Избегай прямых солнечных лучей, если не хочешь потом страдать от ожогов — тоже несмертельных, кстати. И нужно ли пояснять, почему следует сторониться охотников? Пусть не убьют, но…
Илария, сомкнув губы, покачала головой.
— Умница. Я знал, что не нужно будет останавливаться на мелочах. Важнее другое — объяснишь мне, как смогла прочесть заклинание связи?
Девушка непонимающе склонила голову набок, а затем вспомнила их первую с вампиром встречу. Тот вечер оказался судьбоносным, ведь, беспокоясь за жизни подчиненных, Илария воспользовалась силой темного гримуара. Охотница по-прежнему помнила этапы заклятия от намеренно нанесенных себе и вампиру ранений, чтобы смешать их кровь, до сопутствующего заклинания. Слова замелькали в голове, и девушка не сразу осознала, что пробормотала их вслух.
Взгляд предводителя тотчас стал острым. Мужчина плотно сомкнул челюсти, отчего на щеках заходили желваки, а его рука, сжимающая рукоять рапиры, побелела.
— Речь об этом заклинании? — переспросила Илария и, когда вампир неохотно кивнул, решила ответить: — Оно — единственное, где все символы я смогла прочесть. На некоторых страницах почерк неаккуратный и мелкий, поэтому сложно было разобрать слова.
Курц шумно втянул носом воздух.
— Но ты понимала его смысл, потому и воспользовалась? Следовала строго по инструкции.
— И успешно, — улыбнулась новоявленная, — иначе вы все давно бы расправились с моей командой. Даже во второй раз всех отпустили…
На лице девушки отразилась тень боли, но вскоре исчезла. Курц не смог сдержать усмешку, наблюдая за своей подопечной.
— Ты — бесстрашная или попросту безумная? — поинтересовался вампир с иронией. — Или вас всех, охотников, обучают древним письменам Гекаты? Возможно, светлый гримуар таит в себе те же символы?..
—
Курц в недоумении приподнял брови.
— То есть Митру ты тоже видела? А ведь фолиант драконов считался утерянным.
Девушка оставалась непоколебимой. Курц протяжно взвыл, выражая недовольство. Он знал, что охотница не лгала, и это путало сформировавшийся клубок событий еще сильнее. Мужчина откинулся на спинку кресла, запрокинул голову и смачно засыпал ругательствами до тех пор, пока ему не полегчало. Навязчивое чувство беспокойства съедало вампира еще с первой встречи с охотницей, и теперь он понимал, что вводило его в состояние постоянной тревоги. Новоявленная многим отличалась от других потомков драконов: ее темные волосы и ореховые глаза, свойственные нечестивым; ее манера держаться перед противником, словно девушка заранее знала все уголки сознания врага и его слабости; ее решение воспользоваться гримуаром — и, что странно, успешное.
Охотница не дрожала перед оппонентом даже под страхом смерти, хотя понимала, что находилась в проигрышной ситуации.
— Кто ты? — выплюнул Курц с желчью, смотря в потолок. — Почему ты — единственная, кого драконы оставили на своей стороне? Они ведь чтят чистоту родословной.
— Я не полукровка, — брезгливо ответила Илария, будто сама мысль о родстве с нечестивыми приносила девушке сильнейшую душевную боль. — И даже не рассчитывайте воспользоваться моим положением в Рейнере, чтобы попасть в город. Я больше ничего не скажу!
Мужчина хмыкнул и наклонил голову вперед, чтобы посмотреть в глаза новоявленной. Девушка насупилась, скрестила на груди руки, словно выражая протест.
— Хэй, девчонка! Совсем не боишься за свою шкирку? Все-таки я — древний вампир, и в нашей связи ты — подчиняющаяся сторона. Я могу передумать и заставить тебя убить того белокурого мальчишку, которого ты очень желала попробовать в день первого пробуждения.
Курц наблюдал, как глаза обращенной округлялись. Девушка пыталась держаться невозмутимой, но в ее глазах появился блеск, а уголки сомкнутых губ подрагивали. Вампир знал, что наступил на ахиллесову пяту подопечной, и делал это больнее, намеренно причиняя ей страдания. Его не волновало, насколько близкие отношения у новоявленной сложились со своей командой, однако тот мальчишка явно не собирался сдаваться так просто. В его глазах горело желание отомстить нападавшим. И, что странно, охотник не чурался факта, что Илария обратилась в нечестивую.
— Вот это совсем другое дело, дорогуша. Давай не будем выводить друг друга на эмоции, и тогда наша сделка пройдет благополучно сквозь века. Мои последователи не тронут тех четверых, а ты выполнишь всё, что бы я ни потребовал.
— Я никогда не нападу на человека! — сразу же запротестовала Илария, сжав ладони в кулаки.
— А кто просит? Я так-то о людях и словом не обмолвился, — хохотнул Курц, а затем поднялся на ноги и шагнул к кровати. Атмосфера в комнате стала удушающей, следовало вампиру лишь прищурить алые глаза. — Я обещаю, что никогда не потребую от тебя убийства человека. Обычного человека, но не охотника. Так и знай, что если кто-то из них приблизится к нам «по старой памяти», я буду расценивать это как нападение на своих сторонников или же свои территории. Тебе стоит зарубить на носу, что ты больше не одна из них…