Ведьма с зелеными глазами
Шрифт:
– Может, заболела? Я об этом тоже думал. Но, зная уже сейчас многое об Эмме, могу с уверенностью сказать, что по своей воле она никогда бы не осталась в этом доме, зная, что ее ждут в аэропорту. Не такой она человек.
Я с ним полностью согласился.
Мы с Азаровым еще раз осмотрели дом, все внимательно обследовали и собирались уже возвращаться обратно, в Москву, когда я случайно, безо всякой надежды, приоткрыл дверцу печки. Сунул руку в темноту, сажу и холод, нащупал что-то, достал. Рука моя была черная от сажи.
Азаров,
– Не бойся, я не собираюсь прятать улику, – грустно пошутил я, развернул смятый в плотный шарик листок бумаги, и мы увидели написанное крупными печатными буквами: «СГИНЬ ВЕДМА».
Азаров даже присвистнул.
– Вот каждый день это дело закручивается все затейливее и затейливее, словно кто-то играет с нами, – сказал он, доставая платок и обматывая им руку, чтобы взять записку. – Значит, были все-таки у Зоси враги?
– Да уж…
– А ты молодец, Борис! Постой-ка! Мне надо позвонить.
По разговору я понял, что он звонит эксперту, который осматривал дом Зоси, чтобы спросить его, заглядывал ли тот в печку.
– Ясно, спасибо. Я так и думал. Потом расскажу…
И, обращаясь ко мне:
– Говорит, что в печке ничего не было. А заглянул он туда знаешь зачем? В доме было очень тепло, понимаешь?
– Нет пока…
– Август. Ночью прохладно, но не настолько, чтобы топить печку. Но в доме было душно, понимаешь! Жарко.
– Так в каждой комнате стоит по масляному обогревателю! Разве вы не видели?
– А я про что!
– Значит, хозяйка решила включить обогреватели, чтобы Эмма не замерзла, – высказал я свое предположение. И развил свою мысль: – Возможно, она простыла, приболела, у нее поднялась температура, вот поэтому-то и не поехала встречать Нору. И не позвонила ей, может, уснула…
– Но вскрытие показало, что она была совершенно здорова.
– Хорошо… А может, Нора прилетела другим рейсом, о чем успела предупредить Эмму?
– Мы проверяли. Она прилетела в три часа дня, вернее, в половине третьего, полчаса у нее ушло на то, чтобы получить багаж. И потом она долго ждала Эмму, постоянно звонила ей… Есть показания свидетелей, которые подтвердили, что видели ее в аэропорту. Я даже запомнил фамилию этой свидетельницы – Шапошникова Лариса. У нее были куплены билеты в Рим, она собиралась лететь туда с маленькой дочкой. Мы проверили, она действительно улетела в Рим… Это я к тому, что мы все проверяли тщательнейшим образом! Эта Шапошникова разговорилась с Норой, рассказала, как поссорилась с мужем, что он изменил ей… Нора тоже рассказала, что у нее сложности с ее другом, что она прилетела в Москву немного развеяться, заодно навестить одну гадалку в деревне… Нора, кстати говоря, расплескала кофе, который купила в автомате, на джинсы Шапошниковой и потом долго извинялась.
– Значит, алиби стопроцентное. Постой, так что же случилось с Эммой? Почему она не поехала встречать Нору?
– Да потому… – медленно, растягивая слова, произнес Азаров, – что она уже была мертва. Но это лишь мое предположение.
– Как это? Разве их
– Невозможно точно определить время смерти. Особенно если преступник умный и включает обогревательные приборы по всему дому, чтобы трупы подольше оставались теплыми.
Я выбежал из дома. Меня вырвало.
Возле дома был кран с водой, где я привел себя в порядок. Достал платок и промокнул лицо.
Азаров вышел из дома, протянул мне фляжку:
– Виски. Выпьешь?
Я сделал несколько глотков. Потом принес из машины большой букет роз и положил на скамейку, у стены дома. Там уже лежали полевые цветы, несколько букетиков из васильков, ромашек, принесенные сюда, вероятно, жителями деревни.
– А Зосю похоронили?
– Да, сегодня, – задумчиво проговорил Азаров. – Я уже был здесь, узнал много интересного… Оказывается, Зося была беременна от жителя села Луговское. У них была любовь, которую они скрывали от людей. Но собирались пожениться, по словам его сестры… Ты не представляешь, как больно было видеть этого Алексея… Сердце разрывалось. И это у меня, у мужика… Алексей потерял Зосю, ты – Эмму… Словом, грустно все это, Борис! Поехали?
В машине ехали молча, а когда уже подъезжали к Москве, он вдруг спросил, совершенно не по теме:
– Ты не знаешь, можно ли заказать экскурсию по ночной Москве?
22. Азаров
Переводчика Хазырова я нашел в Переделкино, на его даче. По телефону я представился начинающим романистом, сказал, что хочу издаваться за рубежом и что ищу переводчиков для перевода моего романа на английский, немецкий и французский языки. И что друзья порекомендовали мне его как переводчика с немецкого.
День был солнечный, словно природа успокоилась немного, высушила свои слезы по погибшим молодым женщинам, на похоронах которых мне пришлось побывать в один и тот же день.
Дача Рената Бикбулатовича Хазырова находилась в хвойном лесу, и запах от прелой земли и сгнившей хвои поднимался горьковатый, терпкий.
Суховатый, с седым ежиком волос на голове, Хазыров встретил меня возле ворот, кивнул мне головой и жестом предложил войти.
Дача была двухэтажная, деревянная, старинной постройки, но довольно крепкая, с большой застекленной верандой.
– Чаю хотите? – спросил меня Хазыров, даже не оборачиваясь.
– Чаю? Да не хотелось бы вас беспокоить…
– Или, может, водки сразу?
– Не понял…
– Садитесь. – Он сел за круглый, покрытый гобеленовой зеленой скатертью стол.
Веранда пылала ярким оранжевым светом от льющихся в нее солнечных лучей. В дальнем конце ее, на полу, были рассыпаны красные яблоки.
– Да-да, – перехватил он мой взгляд. – У нас и яблоньки имеются там, за домом. Это моя мать еще сажала, очень давно… Мы за ними не ухаживаем, но они все равно упорно дают плоды, за что мы им весьма благодарны. Так что, водочки? Перцовки? Ну что вы так на меня смотрите, молодой человек?