Ведьма в белом халате
Шрифт:
Но тут где-то совсем рядом раздалось испуганное «Ольга!», и лишь у самого пола меня подхватили чьи-то заботливые руки.
***
— Ты перенапряглаcь! — первое, что я услышала, открыв глаза. первое, что увидела, было рассерженное лицо шефа, который обвиняюще смотрел на меня сверху вниз. — Сколько раз повторять: заповедь «не навреди» относится не только к пациентам, но и к врачам! Если врач навредил сам себе, значит, он навредил и больнoму!
Я медленно пoвернула голову и, обнаружив, что лежу на кушетке в собственном кабинете, едва
— Да ладно, Юрьиваныч. Подумаешь, не рассчитала сил.
— Ты могла перегореть!
— Ну все, не шумите… — вздохнула я и попыталась приподняться. Но тут некромант в голос рявкнул:
— А ну, лежать!
И я послушно вжалась в кушетку. Шеф порой бывал строг, прямо как мой папуля, так что поневоле приходилось подчиняться. Одно хорошо: Лисовского и вампиров рядом не было, поэтому моей капитуляции никто не видел. А вот шеф тем временем разошелся.
— Ольга. Я тебя сколько лет учил, растил…
«Кашу варил», — в тон ему продолжила я про себя.
— Я ж тебя как родную воспитывал и прививал тебе навыки первоклассного хирурга. А ты что теперь вытворяешь?!
— что я вытворяю? — с некоторой опасной поинтересовалась я.
— Да вот что! — горестно воскликнул шеф и двумя руками показал на мое бренное тельце, распластанное на кожаной кушетке.
От такого аргумента я даже опешила. А Юрий Иванович в третий раз рявкнул:
— А ну, живо домой! Спать, есть и силы восстанавливать!
Я совсем растерянно покосилась сперва за окно, где рассветом ещё даже не пахло, а затем на часы: они показывали половину первого ночи.
— Эм… простите, шеф. А вам не кажется, что идти домой уже поздно?
— Это ещё почему? — грозно нахмурился некромант. А когда я деликатно ткнула пальчиком в циферблат, неожиданно смешался. — Акхм… ну… ну да. Тогда расстилай постель, ложись здесь, а за Лисовским я сам присмотрю. И чтоб до утра тебя в отделение не видели!
— Есть, шеф, — пробормотала я, стараясь не смотреть в пылающие праведным гневом глаза начальства. И этого оказалось достаточно, чтобы шеф слегка остыл, а затем уже нормальным голосом добавил:
— Только поешь сперва. У тебя магия почти на нуле. А мне совсем не нужно, чтобы следующим пациентом в реанимации оказалась именно ты. Сейчас я к тебе Свету пришлю. С чаем.
— Спасибо, — вздохнула я, и только после этого Юрий Иванович, наконец, ушел.
После двух чашек сладкого чая и бутербродов мне полегчало. Откуда бутерброды, я не спрашивала: явно у шефа в дипломате завалялись. Разумеется, это значило, что сам шеф остался голодным, но он вроде не мальчик. Как домовые и некоторые виды нечисти, умеет и чистой энергией питаться. Чужой, разумеется. И я почти уверена, что у него в кабинете хранится как минимум один подходящий артефакт.
К утру я восстановилась настолько, что смoгла без посторонней помощи встать, умыться, привести себя в порядок и, накинув халат, спуститься в отделение. Увидев меня на пятиминутке, шеф сперва взбеленился. Но потом сообразил,
В реанимацию я заскочила буквально за миг до того, как выглянувший из ординаторской шеф громогласно рявкнул:
— Ольга Николаевна!
— Ничего не слышу, — пробормотала я, когда из смежной с реанимационной палатой комнатки выглянула удивленная медсестра. — Уши с утра заложило, вот беда… Ира, здравствуй. Если что, меня тут нет.
— Поняла, Ольга Никoлаевна, — хихикнула Ирина. — Только вы иллюзию на себя повесьте, а то шеф вас по ауре найдет.
Черт. И правда!
Я торопливо сплела поверх себя иллюзию, чтобы Юрий Иванович искал меня подольше, а про себя подумала, что, если бы время от времени мне не приходилось избегать его чрезмерной опеки, то и от Лисовского не удалось бы так успешно прятаться. Шеф, можно сказать, меня натренировал, потому что некромант в гневе — это, знаете ли… мда.
— Привет, самый лучший доктор на свете, — с широченной улыбкой во все тридцать два зуба встретил меня Андрей Лисовский. Уже румяный, без видимых усилий полусидящий на постели и с удовольствием облизывающий окровавленные пальцы. Пустая тарелка из-под мяса стояла рядом на полочке. сам лис выглядел почти хорошо, если не считать расцветивших его тело багровых кровоподтеков. — Значит, это вы меня вчера штопали?
— И я в том числе, — усмехнулась я, подходя к койке и снимая с оборотня одеяло. Но Андрей неожиданно застеснялся и, цапнув его грязными пальцами, потянул на себя. — Ну-ка, не глупи. Что я там, по-твоему, не видела?
— Это неприлично, — буркнул парень, отчаянно покраснев.
Я закатила глаза.
— Боже, ндрей! Вы же рано созреваете. В твоем возрасте уже стыдно быть не целованным!
— Я целованный, — упрямо засопел лис. — Очень даже. Просто… ну… у меня там все отекло. И чешется.
Я все-таки отвоевала у него одеяло и придирчиво осмотрела живот и все, что ниже. В частности, ноги, которые после травмы и наших вчерашних манипуляций действительно опухли до самых бедер. Ну а самое «дорогое» молодой лис целомудренно прикрыл ладошками.
— Ничего страшного, — заключила я, аккуратно ощупав уже пджившие рубцы. — Швы завтра можн снимать. Ксти сегодня на рентгене посмтрим, но почти уверена, что там вовсю идет процесс образования костных мзолей. Отек прдержится немнго дольше, но паниковать нет никакого повода.
Лис поспешно набросил одеяло на себя и нахохлился.
— А меня там тоже будут голышом красивые девушки рассматривать?
— На снимок можешь надеть трусы, — со смешком разрешила я. Ишь, какой скромник. — Желательно красные. У нас там симпатичные кошечки работают лаборантами, а вы, мохнатики, любите все яркое.