Ведьма в свободном полете
Шрифт:
Я стояла на крыльце общежития и ждала Юда. Рокот его мотоцикла прозвучал, как песня.
— Круто выглядишь, — сказал демиург, подав мне шлем. — Этот фасон тебе очень идет.
— Это, — я пригладила пышную юбку, — из моды пятидесятых. Представь, какими элегантными были тогда дамы. Мне захотелось одеться в том стиле. Наконец-то я нашла то, что мне по душе.
— И прическа, — с улыбкой отметил Юджин. — Тоже очень красиво.
— Постепенно привыкаю к этому стилю, Юд, — серьезно произнесла я. — Ты ведь знаешь, что я задумала.
— Знаю, — проговорил высший
— Спасибо, что даешь мне свободу. Я это ценю, очень-очень. Ты даже не подозреваешь, насколько.
— Садись уже, — вздохнул Юд. — Опоздаем.
Невеста была прекрасна в традиционном снежно-белом одеянии с длинными рукавами. На церемонии присутствовали родственники Оры, черноглазые лунные эльфы с непроницаемыми лицами. От одного их вида, отрешенного, неземного, становилось не по себе. Я выискивала среди них будущих преподов по темпороведению. Вычислила одного. Содрогнулась. Если я к подруге так долго привыкала, что же будет на парах по незнакомому предмету у преподавателя с черными дырами вместо глаз, точь-в-точь, как в несведских ужастиках?
Идею создания нового факультета прежде всего поддержали Хранители. Леди Анабель сама вызвалась преподавать теорию временных потоков. Уж кто, как не призраки, больше всего разбирался в путешествиях сквозь века.
На помолвку были приглашены почти все преподаватели Академии. И, конечно, вся наша «команда». Было радостно видеть беспечность и надежду на лицах гостей. Год начинался с хорошего дела – соединения двух сердец.
Однако и мне пора было задуматься о делах сердечных.
— Давай уедем пораньше, — предложила я Юду.
— Давай, — привычно согласился он.
В последнее время я редко задерживалась на светских мероприятиях, мне все время казалось, что я теряю драгоценное время. И хотя Юджин повторял, что как раз времени у нас предостаточно, я нервничала. Если я стану еще старше, узнает ли меня мама? А нужно ли, чтобы она меня узнала?
Мы с Юдом убежали даже с церемонии вручения памятных медалей защитникам Академии. И бродили потом по Октоберону, той его части, где в фонтанах уже текла вода, а подпитанные магией статуи снова ожили. Мы всегда расставались до полуночи, иногда успевая выпить чашку зеленого чая на моем балконе. Юд все еще меня «приручал». Ну или я его.
— И знаешь что, — сказала я, помедлив, — сегодня ты не уйдешь от меня до рассвета. И на рассвете не уйдешь.
— Даже так? — хрипловато уточнил Юджин.
— Если, как ты говоришь, у меня куча времени, — проговорила я задумчиво, — можно же выделить всего пару дней на личную жизнь?
— Думаю, да, — сказал Юд.
Эпилог
Четыре года спустя
— А вот наша знаменитая аспирантка, визарда Аделаида Бартеньева, — громко сообщила Ора, вводя в мою лабораторию группу школьников. — Вы, должно быть, читали ее статью в журнале «O Tempora». Не читали?
Дети растерянно переглянулись. Минни и Джеймс откровенно
Я незаметно погрозила им кулаком. Минни и Джеймс еще больше развеселились. Вот узнает Инга об их шалостях, тот наш бешеный снеговик-зомби покажется им милой шуткой. Магия у сирен весьма изощренная. И вообще, надо сказать госпоже Дебрис, чтобы была построже. Пострелята знают, что мачеха их жалеет, и вьют из нее веревки.
— Проходите, — громко сказала я. — Только ничего не трогайте. Пришли увидеть опыт со временем?
— Да, — нестройно отозвались школьники.
Они тонкой струйкой влились в кабинет. Малыш внимательно рассматривал каждого со своего любимого места – обычного принтера из несвед-мира. Он никак не мог привыкнуть, что информация об экспериментах со временем уже год как представлена научному сообществу Магистеррениума. Моему фамильяру везде чудились шпионы. Впрочем, я тоже не собиралась выдавать результаты многочисленных опытов, даже детям. Пусть все выглядит, как легкомысленный фокус.
Я достала с полки клетку с голубем. Прошептала ему:
— Ну прости. В пятидесятых вашему брату ничуть не хуже, даже лучше. Хлебные крошки натуральнее.
— Видите это фото? — я указала на снимок, пришпиленный к пробковой доске.
Это была фотография из того же американского архива, в котором Серениус нашел послание от мамы. Тот же фотограф. Он снимал хронику для какого-то журнала. В кадр попал молодой мужчина в шляпе. Обычный прохожий. Он улыбался фотографу, но слегка наклонил голову.
Мама с семьей шла сзади. На этом фото они выглядели как мутные фигурки на фоне пресвитерианской церкви.
Я выучила этот городок наизусть, его улочки и парки, дороги и аллеи. Сейчас он разросся, но площадь перед церковью никуда не делась. На фото над ней кружились голуби. Одним больше, одним меньше…
Я поместила птицу в контур и сказала:
— А теперь смотрите на фотографию. Внимательно смотрите. Сейчас вылетит птичка.
Дети зачарованно уставились на снимок. Магический кристалл, изобретение нашей кафедры, зажужжал, голубь медленно растворился в клетке… и появился в кадре.
Фото изменилось. Молодой мужчина поднял руку, чтобы защититься от паникующей птицы. Иногда он шарахался вбок и терял шляпу, иногда пригибался. Бедный. Он, конечно, не помнил все разы, когда я отправляла голубей на площадь прямо ему под нос, но не удивлюсь, если у мужика сложилась подсознательная орнитофобия (*- страх птиц).
Голуби всегда благополучно улетали. На их лапках были надеты радио маячки с крошечной магической начинкой. Пару раз я обнаруживала упоминание о них как в орнитологических журналах несведов, так и магов. Значит, птицы выживали. Это внушало надежду. Более того, нескольких я вернула из прошлого в настоящее. Птички чувствовали себя отлично и подыхать не собирались.