Ведьма западных пустошей
Шрифт:
Уве улыбнулся и подхватил:
— Пойдем во лесок, сядем под кусток…
Они умолкли и некоторое время смотрели друг на друга так, словно разделили большую и важную тайну. Аделин стояла ни жива, ни мертва — комкала край платка, и в голове было звонко и пусто.
— Когда я был маленьким, то жил на Улице Чудес, — сказал Бастиан таким тоном, словно рассказывал сказку. — Место, полное фокусников, танцоров, магии и уродов, такой огромный цирк, только на улице. И там у меня был кто-то вроде друга, его звали Матье Грюмер. Он пел мне песенку про Анни и рассказывал, что когда
Уве слушал, как завороженный. Аделин вдруг увидела: каменная стена, возле которой разведен костер, в мятом котелке булькает неприглядное варево. У костра сидят огромный уродливый мужчина и мальчик с красными буграми шрамов на лице, а полная луна поднимается над ними, и мир становится таинственным и чудесным, наполненным волшебством и светом.
— А что с ним случилось потом? — поинтересовался Уве шепотом.
— Однажды он ушел к большой луне и не вернулся, — ответил Бастиан, и в его голосе мелькнула горечь давней потери — далекая, почти незаметная. — У него ведь не было такой славной и заботливой сестры. А оборотни не живут долго без заботы.
Ноги Аделин подкосились, и она схватилась за спинку дивана, чтобы не упасть. Он все понял. И Ангельский щит не спас — Бастиану достаточно было короткого разговора, чтобы узнать правду.
— Вы поняли, — только и смогла прошептать она. Что теперь? Тюремная камера, страшная казнь на рассвете?
Бастиан кивнул и поднялся с дивана.
— Доброй ночи, Уве, берегите себя, — доброжелательно произнес он. — У следствия больше нет к вам вопросов.
Сумерки были мягкими, золотыми, пыльными, они окутывали и утешали. Где-то за поселком в полях мягко кричала сплюшка, советуя хорошим деткам отправляться под одеяло. Аделин шла рядом с Бастианом к воротам и не знала, что нужно говорить и о чем спрашивать.
— В кого он перекидывается? — спросил Бастиан. Над садом мелькнула серая тень, и Кусь плавно опустился на плечо: Аделин стало немного легче от того, что сычик был рядом.
— В волка. Палевый такой волк с рыжим пятном на загривке, — ответила она и не узнала своего голоса.
Все кончено. Она хранила тайну, но так и не сберегла. Бастиан может казаться добрым и понимающим — но это было только до поры. Аделин не верила в доброту инквизитора. Ни одна ведьма не поверила бы.
— Это вы наложили на него узы? — спросил Бастиан. — Они вызывают приступ в полнолуние, но не дают оборачиваться?
— Да, — сказала Аделин. Это заклинание она нашла в одной из редких книг — пришлось даже ехать в столицу и делать запрос в библиотеку — и боялась, что у нее ничего не получится. Но получилось, даже с первого раза. Отец тогда не выдержал и расплакался от счастья. — Это сохраняет его разум. Не будь моих уз, он давно бы сошел с ума, еще в юности. Или убежал бы в лес, и его бы застрелили охотники…
Горло стянуло спазмом. Смерть Уве от охотничьего ружья была самым главным страхом Аделин с того момента, как она увидела
Вот и ворота. Сейчас Бастиан уйдет, и Аделин хотела надеяться, что не вернется. Бастиан остановился и какое-то время стоял молча — должно быть, размышлял о том, где взять извозчика по позднему времени. Потом он протянул руку и погладил Аделин по плечу.
Аделин и сама не поняла, как удержалась на ногах — настолько в ней все звенело и дрожало от усталости и страха.
— Вы все сделали правильно, Аделин, — негромко, словно боясь спугнуть что-то очень важное, произнес Бастиан. — Вы замечательная сестра и друг. Только больше не ставьте Ангельский щит при мне. Договорились?
Значит, все-таки почувствовал — впрочем, Аделин не удивилась этому. Чтобы беренийский пес, и не учуял?
Она лишь кивнула и спросила:
— Вы еще в чем-то обвиняете нас?
— Я никогда вас не обвинял, — твердо сказал Бастиан, и Кусь зашипел на него, вновь превратившись в пушистый комочек перьев и ненависти. Следователь улыбнулся: — Ну, ну, будет тебе!
Сыч заголосил так, что в поселке залаяла собака, и Бастиан дружелюбно заметил:
— Хороший у вас защитник.
Аделин невольно улыбнулась. Страх, стиснувший ее сердце, постепенно разжимал костлявые пальцы.
— Он всех ненавидит. Вас тоже.
— Это почему же? В чем я успел перед ним провиниться?
— На всякий случай, — Аделин снова подумала, что со стороны это выглядит очень мило. Поклонник зашел в гости, она вышла его провожать, и вот они стоят у ворот и не хотят расставаться. Хотя какой он ей поклонник — не казнил на месте за укрывательство оборотня, и то хорошо.
— Скажите мне еще вот что. В каких отношениях Уве был с Адайн Сили?
Аделин вспомнила: Адайн была очень милой девушкой. Хорошенькая, легкомысленная, любила рисовать.
— Он иногда составлял ей компанию на уроках рисования, — ответила она. — Я разрешала ему ездить с ней на озеро, разумеется, под присмотром. Барт, один из наших слуг, всегда ездил с ними. А что?
— Гален Дасти подозревает вашего брата в убийстве, — сказал Бастиан и вдруг сделал немыслимую вещь: протянул руку и погладил Куся по голове. Сыч был настолько поражен таким поворотом, что даже забыл как следует цапнуть наглеца — только глаза вылупил, удивляясь чужой дерзости. — Он считает, что убивать девушек может только безумец, а безумец в окрестностях только один.
Аделин кивнула. Конечно, без Дасти тут не обошлось. Он приехал в Инеген меньше года назад и вел себя так, словно все тут должны были ему кланяться. Впрочем, это естественно, с его-то деньгами; такие люди всегда считают себя хозяевами жизни. Узнав, что Аделин ведьма, он, помнится, удивленно заметил: «И почему же ее не держат на цепи?» — словно само наличие ведьмы в округе мешало ему дышать спокойно.
Неудивительно, что у них не вышло дружбы.
— Я ожидала чего-то в этом роде, — вздохнула Аделин и неожиданно подумала, что этот Бастиан держится так, что они могут подружиться. Мысль об этом удивила и испугала ее. — Его раздражает, что мы вообще тут живем и существуем. Бывают такие люди.