Ведьма: Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз

Магвайр Грегори

— Они поплыли в Старый свет навестить мою больную бабушку, которая лежала при смерти, но разразилась буря, корабль переломился пополам и пошел ко дну. И все, кто был на борту, утонули. Каждая живая душа.

— Так у них были души? — осведомилась ведьма, ужаснувшись от одной мысли о корабле посреди такого количества воды.

— И все еще есть. Это единственное, что у них осталось.

— Да не липни ты так ко мне. Пошли ужинать.

— Пойдем, Лева, — сказала Дороти.

Лев нехотя поднялся на свои большие мягкие лапы и пошел следом.

«Превратили

замок в ресторан какой-то, — возмущенно подумала ведьма. — Что, может, теперь сгонять летучих обезьян к Красной Мельнице за скрипачом? Какая она все-таки странная для убийцы».

Ведьма стала придумывать, как обезоружить девочку. Только какое у нее оружие, кроме прилипчивости и детской наивности?

За ужином Дороти расплакалась.

— Что, ей не понравился творог? Она хотела овощи? — забеспокоилась няня.

Девочка не ответила. Она закрыла лицо руками, и ее плечи затряслись от рыданий. Лир хотел подсесть к ней, обнять и утешить, но ведьма строгим взглядом приказала ему оставаться на месте. С досады он громко стукнул чашкой по столу и расплескал молоко.

— Здесь у вас очень хорошо, — шмыгнув носом, сказала Дороти, — но я так переживаю за дядю Генри и тетю Эмилию. Стоит мне на самую чуточку задержаться из школы, и дядя уже волнуется, а тетя, бывает, так рассердится…

— Все они такие, — вздохнул Лир.

— Ешь. Кто знает, когда ты в следующий раз сядешь за стол, — посоветовала ведьма.

Дороти послушно взялась за ложку, но не выдержала и снова заплакала. Начал всхлипывать и Лир. Песик просил еду со стола, напоминая ведьме о ее недавней потере. Килиджой… Килиджой, проживший с ней восемь лет, Килиджой, чей обезглавленный, облепленный мухами труп лежит теперь на горной дороге. Погибли и все его потомки, и вороны, и пчелы, но Килиджоя ведьме было жальче всего.

— Зажгу-ка я свечку, — предложила няня.

— Свечку, печку, гречку, — согласился Чистри.

Старуха поднесла к фитилю огонь, чтобы развеселить Дороти, пропела ей поздравительную песенку, какие поют надень рождения. Никто не подхватил.

Сидели молча. Ела одна няня. Лир то краснел, то бледнел, а Дороти отрешенно смотрела в одну точку на столе. Ведьма любовно поглаживала столовый нож.

— Что со мной теперь будет? — спросила Дороти жалобным голосом. — Зачем я только сюда пришла?

— Няня, Лир, ступайте на кухню, — сказала ведьма. — И заберите с собой Льва.

— Что эта злюка говорит? — спросила няня у Лира. — И почему девочка плачет? Еда не понравилась?

— Я Дороти не брошу, — заявил Лев.

— Ты что же, мне не доверяешь? А ведь мы с тобой знакомы. Ты был тем львенком, на котором ставили опыты в Шизе, не так ли? Я за тебя тогда заступилась. Будешь себя хорошо вести — еще чем-нибудь помогу.

— Не нужна мне твоя помощь, — презрительно скривился Лев.

— Понимаю. Зато ты можешь кое-чему меня научить. Например, дан ли Зверям разум от природы или зависит от воспитания. И если зависит, то насколько. Ты ведь рос один, сиротой? А потом я заберу «Гримуатику», эту проклятую рукопись, этот памятник

древности, этот «Молот ведьм», этот «Некрономикон», и уйду отсюда, а ты будешь меня охранять.

Лев вдруг так рявкнул, что все, даже Дороти, подпрыгнули на стульях.

— Похоже, будет гроза, — озабоченно сказала няня, глянув в окно. — Пойти, что ли, снять белье.

— Я сильнее тебя, — угрожающе рычал Лев. — И Дороти одну с тобой не оставлю.

Ведьма молнией нагнулась и подхватила с пола собачку.

— На, Чистри, пойди брось его в колодец, — сказала она.

Чистри недоуменно посмотрел на хозяйку, но взял повизгивающего Тото под мышку и направился к дверям.

— Нет, нет, не надо! — вскрикнула Дороти. — Спасите его! Лев сорвался с места и бросился за обезьяной. Дороти тоже поднялась, но ведьма схватила ее за руку.

— Закрой дверь на кухню, Лир, — приказала она. — Чтобы нас не потревожили.

— Пожалуйста, не обижайте Тотошку, — плакала Дороти. — Он ведь ничего плохого вам не сделал. Пожалуйста, я сделаю все, что вы скажете, только верните мою собачку. — Она повернулась к Лиру. — Спасите его, умоляю. У Льва не получится.

— Что, уже нести десерт? — оживилась няня. — У нас есть пудинге карамельной подливкой. Пальчики оближешь.

Ведьма потянула Дороти клестнице. Неожиданно Лир подбежал и схватил девочку за другую руку.

— Отпусти ее, старая карга.

— Честное слово, Лир, — устало вздохнула ведьма. — Ты выбираешь самое неудобное время, чтобы проявлять характер. Не позорь своей показушной храбростью ни меня, ни себя.

— Обо мне не беспокойся, лучше спаси Тото, — сказала Дороти. — Ах, Лир, пожалуйста, что бы ни случилось, позаботься о Тото. Ему нужен дом и добрый хозяин.

Лир нагнулся к ней и поцеловал. Дороти отшатнулась к стене от изумления.

— Господи, — простонала ведьма. — За что мне такое наказание?

17

Ведьма втолкнула Дороти в свою комнату и заперла за собой дверь. После долгой бессонницы голова шла кругом.

— Зачем ты сюда пришла? — спросила она у девочки. — Только честно, я требую правды. Смотри мне в глаза. Отвечай. Верны ли слухи, что ты шла меня убить? Или, может, ты принесла мне сообщение от Гудвина? Готов ли он обменять книгу на Нор? Волшебство на девчонку? Говори! Или — о, я знаю! — он поручил тебе украсть у меня книгу? Так?

Дороти только пятилась от нее, искала глазами выход. Пару раз ее взгляд останавливался на открытом окне, но из него не выпрыгнешь — слишком высоко.

— Говори! — приказала ведьма.

— Я совсем одна в незнакомой стране. Пожалейте меня.

— Ты пришла убить меня и похитить «Гримуатику»?

— Я не понимаю, о чем вы.

— Во-первых, снимай башмачки, они мои. Потом будем разговаривать дальше.

— Не могу, они не снимаются. Глинда их как-то заколдовала. Я уже не рада, что их взяла. У меня так носки пропотели, вы даже не представляете.

— Хватит болтать, давай башмачки. — Ведьма хищно оскалилась. — Гудвин все равно их у тебя отнимет.