Ведьма. Эзотерическая книга, которая переворачивает представление о женщинах!
Шрифт:
И наконец черная дверь распахнулась…
– Это же Hapro Luxura X7! – Казалось, Анестезия поперхнулась восхищением, когда они с Липой шагнули в просторную белую комнату. Там посреди заковыристого паркета в черную и серебристую короткую доску не было ничего – лишь длинные белые лампы освещения на стенах, да ярко-голубая капсула в центре комнаты. Оцинкованные вставки на загадочном приборе, похожем на космический корабль, длинным узором тянулись по обтекаемому телу машины, таинственные табло замерли в красном свечении мистических цифр. Самоуверенная надпись белой краской сообщала «Luxura» на верхней, намеренно смелой в очертаниях части аппарата, приземистая, но стильно
– Он самый, – удовлетворенно подтвердила Липа, придерживая возбудившуюся подругу за плечи. – Эффект металлик, 180- и 500-ваттные лампы. Сорок пять абсолютно новых яростных ламп. Система циркуляции воздуха и трехступенчатые системы вентиляции тела и лица! – Блондинка звонко чмокнула над ухом взволнованной подруги. – Группы фильтров и сенсорная панель, электронный пульт управления и опция ароматерапии. Экспрессивный дизайн и легкость эксплуатации. – Она шумно вздохнула, медленно подводя Настю к манящей капсуле. – Необходимая вещь дома…
– Аксессуар, – с придыханием оценила Анестезия. – Я должна попробовать. Читала о нем в журнале, его называли «интеллектуальный солярий».
Липа влюбленно подержала взглядом профиль брюнетки:
– Умница! Я и не ждала от тебя другой реакции.
– Хочу прямо сейчас! – ободрилась Настя, прекрасно умеющая расшифровывать подобные взгляды. – Можно? – Загорелые плечи передернулись от нетерпения.
– Ты не задумывалась, почему современная женщина так благосклонна к солярию, хотя вред от его использования уже давно не вызывает сомнений? – вопросом на вопрос изогнула светлые, но сильные брови Липа, вставая между чудо-солярием и нетерпеливой поклонницей.
– Честно говоря, нет, – сказала Анестезия, подрагивая от желания.
– Не кажется ли тебе, что в этом есть своего рода генетический код, – словно утверждая, спросила блондинка, – страсть к огню, очищающему огню, приписанная ведьмическому началу средневековыми безумцами? – Улыбка ее театрально надломилась. – Не кажется ли тебе, что эта странная страсть не только дань особому цвету кожи, который дарит прибор, являющий собой огонь, загнанный в стеклянные трубки? Не кажется ли тебе, что любая современная ведьма так или иначе хочет побывать в огне, и – что важно – в отличие от наших древних сестер, победить его? – Липа хохотнула, не давая определить истинную степень своей серьезности. – Что это, как не победа над тем, чего так искренне боялись все женщины, проповедовавшие что-то, доступное только им или небольшому числу подобных им мастериц…
– Даже не думала об этом, – удивленно произнесла брюнетка в представившуюся паузу.
– И тем не менее реакция твоя совпала с моей, – блондинка всем видом приглашала задуматься. – Мы обе почувствовали ритуальную тягу к огню, и это не просто так. Это реакция ведьмы…
– Но в нашей стране ведьм не сжигали… – напомнила Анестезия, всерьез размышляя над услышанным. – Почти…
– Случаи единичны, – согласилась Липа. – Но у меня, к примеру, германские корни, – со знанием дела продолжила она. – В Россию мои предки попали перед самой революцией, а имени своему я вообще обязана случайности. Татарскому дедушке повезло спутаться с арийской бабушкой, отсюда цепь абсолютно случайных, но по-своему забавных событий. – Она усмехнулась своим мыслям. – Как бы там ни было, это же не означает отсутствие ведьм на Руси? Это, напротив, говорит об уме и сноровке наших ведьм, которые в быту гибли чаще, чем из-за своего колдовства. А ведь в горящую избу входили, Настя, и коней на скаку останавливали… А как порчу наводили, а влюбить в себя могли как…
– Вот последнее я умею лучше всего, – призналась вдруг Анестезия, проведя смуглой ладонью по гладкому корпусу огненной машины.
– И
«Luxura» издала почти неприметный скрип.
– Кажется, ты на этот вопрос для себя ответила однозначно, – успела сказать Настя, прежде чем дыхание ее перехватило. – Не верю глазам своим… – с трудом прошептала она в то же мгновение, машинально поправив волосы и одернув короткое черное платье.
Массивная крышка солярия распахнулась и вальяжно приоткрыла вид изнутри, исполненный множественностью ламп под прозрачным пластиком. В самом центре технической архитектуры, в самом сердце схождения двух частей сложной машины, безмятежно покоилось бледное от кончиков пальцев до кончика носа нагое мужское тело. Оно было безволосо по своей сути, лишь с угольной малостью в области черепа, молодо и подтянуто, с закрытыми глазами и глуповатой флегматичностью на разгладившемся от долгого покоя лице. Руки и ноги были перетянуты тонким, почти прозрачным шнуром, пропущенным под мышками и поясницей, к различным узлам солярия, благодаря чему встать самостоятельно новому герою не представлялось возможным.
– А вот и сюрприз! – дурашливо затрясла локонами блондинка, дирижерски вскидывая руки.
– Это же Арсений? – отразила очевидное брюнетка.
– Собственной персоной…
– Он слышит нас?
– Нет, – убежденно качнула головой Липа.
– Откуда ты знаешь?
– Все просто. Дело в порошке из семян одного замечательного растения, – Липа продемонстрировала длинную граненую стеклянную трубку, примостившуюся в корпусе прибора, – который я задуваю ему в нос, и он спит крепче крепкого. И так почти до бесконечности.
– Не вредно?
– Вредно, хотя состав сильно разбавлен. Но это не будет продолжаться долго. Думаю, через час ему пора проснуться.
– Сколько он уже спит? – с восхищением окатила вниманием подругу Анестезия.
– Я украла его в ночь с пятницы на субботу. – Ровно на мгновение Липа побывала в своих мыслях. – Сегодня воскресенье, полдень, значит, скоро будет двое суток. Он проснется отдохнувшим. – Улыбка девушки показалась зловещей даже ко многому привыкшей подруге.
– Зачем ты украла его? – переспросила брюнетка в тот момент, когда лицо ее воспламенилось осмыслением, и последние звуки произнеслись почти шепотом. – Ты…
– Агнец, – невинно выдохнула блондинка. – На любом шабаше должен быть агнец, – продекламировала она на следующем выдохе. – И у нас тоже есть. Все по правилам.
– И ведь ты не шутишь, – утвердительно сказала Анестезия, лоб ее и щеки полыхнули озорством. – Ни на секунду…
– Я сама серьезность, – уже холодно и жестко процедила Липа, опуская крышку нажатием кнопки. – Хочешь его разбудить?
Тем временем на кухне продолжался разговор:
– Маски… все их носят: и маргиналы, и интеллигенты, – с заразительной философичностью вещала сытая и опытная Несусвета. – К некоторым они так прирастают, что люди забывают, какие они на самом деле. И в принципе перестают быть собой. – Она продолжала потягивать вино. – Гоняясь за чередой чужих образов, они теряют целостность, разбиваются на осколки псевдоличностей…