Ведьмин час

Хоффман Рита

– Я должна уйти. – Варна остановилась у калитки. – Так или иначе, но мне придется. Я совершила ужасную вещь, меня не простят.

– Они приняли Свята, – напомнил Дарий. – Хорошо, – вдруг выпалил он. – Давай уйдем!

– Дарий…

– Уйдем вместе! Я обещал тебе, и я верен своему слову. Мир большой, им нас не найти, да и зачем? Сбежавший священник и девчонка – кому мы нужны?

– Это не твоя судьба. – Она замотала головой. – Ты избран, сам знаешь, Господь любит тебя.

– Значит, примет мой выбор, как любящий отец, – спокойно сказал Дарий. – Я могу служить

ему в другом месте, в любом! Потому что вера здесь. – Он приложил руку к груди.

– Во мне сила Зверя, за нее придется заплатить, – с содроганием напомнила Варна. – Тебе лучше остаться.

– Уходи сама, а я пойду следом.

Он смотрел так ласково. Это было просто невыносимо! Ей показалось, что сквозь его зрачки пробивается свет. Может ли Господь взирать на мир глазами своих детей?

– Вместе мы заслужим для тебя прощение. – Дарий приблизился. – Отныне я – твой страж, твой брат по вере, я буду кем угодно, только не прогоняй меня, позволь быть рядом.

– Я столько всего натворила!

Его доброта ранила ее, Варна не заслуживала ее. Он должен был ненавидеть ее, сдать Светозарным, из-за нее Дарий лишился друга – но все равно смотрит преданно, как пес!

– Можешь бить меня, колоть, можешь встречаться ночами с ведьмами, можешь снова пойти к Святу – это ничего не изменит. Кем я буду, если предам тебя?

В этом был весь Дарий – святая невинность, светлая душа, человек, способный любить весь мир. Он верил в искупление. И кто она такая, чтобы противиться этой вере? Можно было сбежать из церкви, но он все равно пошел бы следом и рано или поздно нашел ее. Решимость, застывшая в его глазах, была непоколебима.

– Хорошо. – Она кивнула. – Но если ты пожалеешь…

– Не пожалею. Хватит разговоров, вы должны уехать со дня на день, нужно успеть удрать отсюда.

– Ведьмы будут преследовать нас.

– Увидим, – сказал он. – Пойдем домой.

Пролежав без сна до рассвета, она думала о том, что жертвенность когда-нибудь сыграет с ним злую шутку.

«Господи, – мысленно прошептала Варна, – пусть ангелы пристально наблюдают за ним. Не оставляй его, следи за ним неустанно, ведь в его теле заключен самый чистый дух. Клянусь, души красивее ты еще не видел».

Но там, во тьме ее засыпающего сознания, был кое-кто еще. Тот, кто падок на светлые души, тот, кто легко одаривает своей милостью, но всегда приходит за расплатой. Сегодня он остался голодным, но завтра добыча так легко не уйдет.

Глава 25. Сейчас

Подавленность Свята было видно невооруженным глазом: взгляд потух, плечи опустились. Стоило ему понять, что ничего о Рославе им не найти, как его настроение ухудшилось, он стал резким, а на вопросы отвечать вовсе перестал.

Слава тенью следовала за ним, бросая настороженные взгляды на Дария. Она напоминала сторожевого пса, готового в любой момент броситься на защиту хозяина.

Очень странное изменение, учитывая то, что некоторое время назад девушка горячо спорила со Святом, и, судя по всему, именно ему приходилось отбиваться от нападок.

Из-за Светозарной Варна не смогла найти минуты, чтобы поговорить со Святом наедине, – делиться новостями в присутствии посторонних не хотелось, а отделаться от Славы не представлялось возможным. Имя Рославы горело на губах, но Варна никак не могла решить, открывать его воинам Полка или нет.

Терзаемая сомнениями, она сама не заметила, как последние дома остались позади, только сдавленный окрик Дария заставил ее поднять голову и замереть.

– Боже! – выдохнула она.

Железные колья торчали повсюду, насколько хватало глаз, а на них, нанизанные, словно мясо на вертел, висели люди – то, что от них осталось. Тела еще не истлели, не было похоже, что они торчат здесь сотню лет, – какое-то колдовство поддерживало их в узнаваемом состоянии.

– Господь милосердный…

Лицо Дария исказила гримаса отчаяния и боли. Он застыл, превратился в камень, только шептал что-то, но слов Варна не разобрала. Его смятение и ужас передались ей. Чужая боль острее собственной. Может, всему виной ритуал, проведенный над ними, но уже много лет чувства Дария походили на раскаленное добела клеймо, а ее собственные напоминали скорее отзвук былых страстей.

Среди истлевших тел она нашла то, что искала, – исполинскую фигуру некогда широкоплечего мужчины, застывшую с открытыми глазами и ртом, из которого выходило металлическое острие. Зеленые глаза выклевали вороны, на их месте остались зияющие провалы. Варна сорвала с его шеи деревянный символ и спрятала в карман.

– И как это понимать? – голос Свята нарушил тишину надвигающихся сумерек. – Что это?

– Кладбище, не видишь? – Варна повернулась к нему.

– Здесь даже дети! – голос Славы дрожал. – У твари, сотворившей это, нет сердца!

В целом сердце у «твари» точно было – Варна сама слышала его размеренный стук, но сообщать об этом девчонке из Полка не собиралась. Однако отрицать, что открывшееся им зрелище ужасает, она не могла.

В каком состоянии должно находиться человеческое существо, в каком отчаянии, чтобы сотворить такое? Ведьма или нет, но Рослава не родилась Звериным отродьем; что-то заставило ее впасть в безумие и насадить на колья всех, до кого она сумела добраться. Быть может, приказ? Проверка, чтобы убедиться, что она всецело принадлежит Зверю?

Рядом с Всеславом висела его жена – истлевшее тело, ссохшееся, как у мумии, прикрывали длинные волосы. Острие выходило из ее груди, голова безвольно откинулась назад, на лице так и застыл отпечаток пережитого ужаса. История Рославы, нет, Дарины так сильно напоминала ее собственную, что Варна почувствовала тошноту и отступила от трупа.

– Сожжем их? – спросила Слава.

– Я осмотрю тела, а потом предадим всё огню, – кивнул Свят. – Варна! Подойди.

Приказной тон ей не понравился, но, похоже, за годы службы в Полку друг детства позабыл, как общаться с людьми.