Ведьмин час
Шрифт:
– Только попробуй, и я…
– И что, девочка? – жестко спросила Варна. – Начнешь рыдать и что-то доказывать?
На самом деле Слава была младше всего лет на пять, но как же ее задевало, когда к ней обращались как к ребенку! Ее перекосило от злости. Очень скоро это станет проблемой – проблемой Свята. Варна подумала об этом не без удовольствия.
– Не стоит заводить врагов в рядах Святого Полка, – прошипела Слава. – Вдруг кто-то примет твоего покойника за безмозглую нежить и убьет его.
– О, ему придется постараться. – Варна встала. – Мой покойник
Подмигнув покрасневшей от жара и злости Славе, она вышла из парилки и даже не хлопнула дверью, хотя внутри все горело от раздражения. Так или иначе, скоро белые плащи уедут отсюда, и пройдет много лет, прежде чем они встретятся снова.
Приют, достроенный уже после смерти Тихомира, рос с каждым годом. Сначала это был длинный одноэтажный терем, затем пришлось сделать надстройку, потом «плюнули и добавили целый этаж», как сказал Млад.
Разговор состоялся за ужином, который перенесли в столовую приюта. Млада дети любили – это сразу было видно. Варна отметила, что общаются они с ним без страха, буквально в рот ему заглядывают. Он смеялся, обнимая их, говорил, что стал многодетным отцом, а они таяли от радости. Но, оставшись наедине со старыми товарищами, Млад помрачнел.
– Казалось бы, не нужно дите – приведи сюда, подкинь, оставь у калитки. Но нет! До сих пор находим в лесу…
– Детей? – спросил Дарий, когда молчание затянулось.
– И останки.
– Люди не меняются, – сказала Варна. – А ведь приют и без того полон, верно?
– Верно. Пара коек осталась, больше не потянем. В последнее время пришлось пояса затянуть, старших отправляем в деревню работать, чтобы хоть как-то существовать. Тяжело, но справляемся с Божьей помощью.
За последние дни вопросов у Варны накопилось больше, чем за минувшие десять лет. Взгляд сам собой метнулся к Дарию, который немного сдвинул капюшон, чтобы видеть Млада. Друг явно задумался о чем-то, наверное, их волновало одно и то же: согласился бы он жить так, как сейчас живет их старый товарищ? Воспитывать чужих детей, отрастить живот, осесть, позабыть о холоде металла, прижимающегося к бедру. Дарий ответил на ее взгляд, долго смотрел глаза в глаза, потом покачал головой.
– Своими комнатами можете пользоваться сколько вам угодно. – Млад встал. – Нам пора помолиться на сон грядущий, если захотите – присоединяйтесь.
Он ушел, никто не двинулся с места. Светозарные подождали несколько минут и, словно повинуясь приказу, одновременно встали и вышли. Дарий снял капюшон, устало потер глаза, скорее по привычке, и спросил:
– Что будем делать дальше?
– Уедем, вернемся к работе, продолжим истреблять нечисть. – Варна пожала плечами.
– Не кажется ли тебе, что все это бессмысленно? – Дарий обвел взглядом опустевшую комнату. – Подручных Зверя становится только больше, они прут из Черной Пади, будто там открылись двери в Навь. Мы всю жизнь будем охотиться, чтобы умереть либо от чьих-то зубов, либо от старческой хвори.
– У нас хотя бы есть цель. – Она не стала напоминать,
– Наша ли это цель? Теперь я вижу, что мы просто не имели возможности подумать об этом. Если бы сбежали тогда, где бы мы оказались?
– Кто знает. – Варна встала.
– Уходишь?
– Ненавижу слова «если бы, – фыркнула она. – Думай о настоящем, Дарий. Все возможности уже упущены, и нам их не вернуть.
– У меня остались только воспоминания. – Он ухмыльнулся. – Мысли о времени, когда я был способен на что угодно, но предпочитал прятать голову в песок.
– О, однажды ты вынул ее оттуда – и что произошло? Хватит, Дарий.
– Ты жестока со мной. Я ведь ни с кем больше не могу это обсудить.
– Обратись к Богу. Помнится, у вас были очень теплые отношения.
То ли так на нее влияло возвращение в родные края, то ли вывел из себя разговор с выскочкой в белом плаще, но внутри бушевала буря из раздражения и гнева. Еще и Дарий решил расковырять старые раны! Она неосознанно потянулась к уродливому шраму на плече. Помнит ли он дни, проведенные в доме ее родителей? И если помнит, то как может говорить о них?
В любой другой день Варна бы с удовольствием выслушала друга, попыталась понять, что его терзает, но не сегодня. Становилось страшно от того, что внутри теплится огонек мрачного удовлетворения, – отказавшись слушать Дария, она совершила свою маленькую месть за те годы, которые ей пришлось путешествовать с молчаливым покойником. Когда слова рвались наружу, ей хотелось кричать о том ужасе, на который обрекла ее Рослава. Но Дарий молчал, не отвечал, иногда просто уходил так далеко, как мог, причиняя боль и себе, и ей.
Сейчас ее отравленный грехом дух торжествовал: она чувствовала нездоровое удовлетворение, видя, как мука искажает все еще любимые черты. Ей нравилось причинять ему боль, и, признавшись себе в этом, Варна ощутила, как от стыда жжет нутро. После стольких обид и пережитых горестей им лучше бы разойтись в разные стороны, да только они не могут. Он всегда будет рядом – вечный и юный, – и однажды ему придется таскать за собой немощную старуху.
В комнату Дарий не вернулся – видимо, предпочел остаться наедине с распятием. Что ж, может, хотя бы Господь его выслушает.
Удивительно то, что даже после воскрешения Бог не отвернулся от него. Насколько велика его любовь к этому мальчишке, если после всех ужасов, которые сотворила с ним ведьма, Свет не оставил его?
Для Светозарных Свет – это оружие, божественный щит, помогающий бороться с нечистью. Существуют твари, которых не упокоить без вмешательства высших сил. Вступая в ряды Святого Полка, юноши и девушки проходили через особый ритуал. Во время него священнослужители молили Господа о том, чтобы Он благословил новобранцев, даровал им способность обращаться к Его силе. Дарию же все досталось просто так, без посредников. Сейчас Свет обжигал их обоих, но все равно помогал, что странно, ибо ни один из них не просил о благосклонности.