Ведьмин путь
Шрифт:
Я нахмурилась. Кровь использовалась лишь для одного заклятья – для создания долговременной петли-«мешка». По сути, это дополнительная комната, вырезанная в пространственных слоях, вроде тайников стародавних. С одной лишь разницей – тайники функционировали спустя тысячелетия, а «мешок» создавался максимум на месяц. И попасть в туда легче, чем в тайник – и даже без жертв. Пойми лишь, где дверь. Да имей ведьмину силу, желательно ту же, что и у создательницы.
Соскочив со стола, я взобралась на кровать. Стена пестрела всего-то тремя пословицами, но вот располагались они интересно – две крест-накрест плюс третья – «порожком», и в темноте это особенно бросалось в глаза. Я
«Мешок» – это прекрасная «нора». Обложил пространство вокруг двери символьной защитой от нечисти – и сиди в пространственно-временной «норе», пока помощь не подоспеет. Время только не забудь на «заморозку» поставить, чтобы в анабиоз погрузиться и не страдать от отсутствия еды и туалета да не запустить вероятные боевые травмы.
Я уверилась, что найду и дверь в «нору», и ведьму в ней. И готовилась к самому страшному, после убийства Ираиды не ожидая ничего хорошего. И дверь я нашла быстро – обшарив стену, нащупала пульсирующий комок энергии, нажала на него и отшатнулась, когда на стене засияли охрой очертания дверного проема. Засияли и быстро погасли, поглотив и надписи, и часть стены. Передо мной змеился короткий, темный коридор, из которого...
Невольно оглянувшись на мерцающий «компас ведьм», я сглотнула, собрала в один кулак остатки сил, а в другой – былой храбрости, и вошла в «нору». Пол петли – теплый, мягкий, провисающий под каждый новым шагом. Потолок – низкий, подернутый коричневым туманом, сползающим на стены. Впереди мелькала золотисто-охровая карусель – так по стенам темной комнаты скользят друг за другом фары проезжающих мимо дома машин. И остро ощущался не тот воздух. И я с восхищением понимала, почему.
Ведьмы в «норе» не было. Она создала петлю заранее, наверняка с черным ходом. Заманила нечисть и сбежала. А нечисть, рванув за ведьмой, угодила во вторую петлю – под тот же пространственно-временной колпак, которым я развлекала крестников. Светлой магией нечисть не убить. Но вот парализовать, скрутив, можно, и надолго. А раз оба заклятья работали, то ведьма ушла живой и наверняка здоровой.
Гениально...
Пойманная «рыбка» не подавала признаков жизни. Я дошла до нее, обнаружив в крутящейся «клетке» крупного парня – скрючившегося на полу, обнявшего плечи, судорожно сжавшегося. Интересно, чем его так накрыло?.. Крестники реагировали на работу колпака дружным ржачем. Да, а бесконечный смех, как известно, может привести к печальным последствиям. И я всегда творила колпак на скорую руку – простенький, лишь бы – лишь бы. На полчаса. А этот... похоже, на века.
Спасибо за подсказку, сестра... Я до создания таких колпаков, способных работать, старя даже нечисть и изнашивая ее организм до непригодности, прежде не добиралась – руки не доходили, но... Пора. Самое время брать пример со старшего крестника и прыгать выше головы.
Склонив голову набок, я с холодным интересом изучала жертву. Одет в джинсы, майку и кроссовки. Тощий, запястья худые, пальцы длинные, тонкие, колени и локти острые, ступни большие. «Рыб» я прежде не встречала, но читала, что они отличались высоким ростом и болезненной по людским меркам, костлявой худобой. А еще у них должно быть очень много родинок-«чешуек» по всему телу, но этот факт мешали рассмотреть мельтешащие «прутья» и коричнево-туманный сумрак петли.
Откуда-то, как обычно бесшумно,
– Сначала я его допрошу, – я рефлекторно обняла ладонью левое предплечье, где под кожей скрывался один из Наткиных артефактов. – Но если даст повод...
Кошка согласно мурлыкнула и села на пол, обвив лапки хвостом, громко урча от предвкушения. Мелкая, обычная... страшная. Белые глаза смотрели на жертву, не отрываясь – немигающие, голодные, пустые. Кажется, даже если я скажу «нет», Руна вряд ли послушается... Она (или они с Кариной) уже всё для себя решила. И мое дело – успеть допросить. И убраться подальше.
Я поднесла правую ладонь к «прутьям», и родственная сила откликнулась, согревая холодные пальцы, щекочущими искрами взбираясь по запястью и устремляясь к впадинке на локтевом сгибе. Как и все ведьмы, прежде я умела перехватывать управление чужими заклятьями родной сферы – и получилось это и сейчас.
...и жаль, я не почувствовала создание петли... или всё случилось, когда я бегала по подвалам или пила чай у Ираиды. Прижжённый «уголь» не так отзывчив на излучения магии, как нормальный, и отголоски силы остались незамеченными. Хотя магию родственной сферы я обязана ощутить всегда и везде. Или – всё случилось до моего приезда. Надо спросить у Анжелы, когда «писательницу» видели в последний раз. Так, для отчета.
«Клетка» сначала замедлилась, а потом остановилась. «Рыба» по-прежнему лежал в позе зародыша, но я не обманывалась его безобидной позой. Нечисть – это нечисть: минуту назад умирала, а потом как набросится... Руна заурчала еще громче, припала на передние лапы, напружинилась. Я присела рядом с ней на корточки. Эксперимент с Вероникой показал, что сначала надо поймать взгляд. И «зафиксировать» его заговором.
Но ни то, ни другое я сделать не успела – человеку никогда не сравниться по скорости реакции с нечистью. Парень бросился на «прутья» так внезапно, что я только и успела отшатнуться. И несолидно сесть на пятую точку. Но и он ударился о «клетку», издал невнятное бульканье, срикошетил на пол. Руна вскинулась и зашипела.
– Рано! – резко велела я. – Жди!
Мы с нечистью вскочили на ноги одновременно. Почти. Он снова забулькал злобно, в матово-белых глазах замерцали ледяные искры. А лицо покрыто родинками – почти как у меня веснушками... И показалось, что невозможно на него воздействовать – невозможно поймать нечитаемый взгляд, полный снежной пустоты, нереально поговорить с ней и достучаться...
Но я попробовала. Глядя снизу вверх, зашептала:
– Глаза в глаза, сила – к силе. Две стихии в одну, да не ты, а я ею править буду, ибо я – старшая. А ты...
– Отвали! – прохрипел «рыба», схватившись за голову.
Сжал виски, и я почувствовала, как нагрелся амулет, пресекая ментальное воздействие. Да, невозможно и нереально. Веронику я застала врасплох, а этот сидел в западне и был готов. Ладно, не хочешь по-хорошему... Я коснулась «прутьев», заставляя их вращаться. Медленно. Пугающе. Парень замер, съежился.
– Сколько вас? – спросила я сухо. – Говори, сколько!
– Семнадцать, – проскрипел он. – Было. Отвали!..
– Кто в личинах? Как выглядят? Имена! – требовала я.