Ведьмин путь
Шрифт:
Тишина гостиницы оглушала. Простейший стук ложки о край сковородки казался неприятно громким... и словно сигнализирующим – эй, мы здесь, приходите! И от этого становилось неуютно. И страшно. А «лис» так беззаботно сидел спиной к двери и хотел есть... И только неестественно-зеленый цвет глаз выдавал его тревогу и озабоченность. Пустоту живые существа не переносят, а гостиница казалась не просто темной и пустой – вымершей.
– Интересно, где наши... молодожены-то? – Данька явно спросил просто так. Или разогнать мутную тишину, или разговор наладить.
– Брачуются, – хмыкнула я, накладывая в тарелку рагу. –
На запах еды пришла Руна. Просочившись в приоткрытую дверь, молча и требовательно потерлась о мои ноги. Я поставила на пол заготовленную открытую банку паштета, включила чайник и села есть.
– Лёль, а ты заметила, что теплее стало? В гостинице?
Нет, не заметила – так привыкла к постоянному холоду, да и занята была. А сейчас поняла – действительно. «Рыбы» ушли, забрав с собой пронзительные ледяные сквозняки. Даже пол потеплел – хоть босиком ходи, и перестали мерзнуть ноги в трех носках и тапках.
– Точно, – я взяла кусок хлеба. – И туда им и дорога.
И золотую осень испортили, и вообще достали – надоели хуже горькой редьки. И город этот надоел. И вся это подвисающая-провисающая ситуация, зависящая от действий других, – тоже.
Мы доели в молчании, и в тишине же раздавили за чаем шоколадку. Даже шорох фольги – как ножом по нервам... Старший крестник ничего опасного не чуял и оттого тревожился еще сильнее.
– Ну что, готов?
– Одевайся, а я посуду помою, – предложил он.
– Какие места выбрал? Куда пойдем сначала?
Данька послушно перечислил, добавив, что с первым местом не определился – дескать, и это нравится, и то, и еще вот тут прикольно. Пойдем, короче, куда ноги с интуицией поведут.
Их семнадцать... было. Минус – съеденный Руной в «мешке». Возможно, минус «архивариус». Итого... много. Слишком много «рыб» с манией божественного величия к тому же.
Ночь обещала стать очень познавательной во многих отношениях. Ибо если мы найдем и изолируем «голову»... это станет началом конца.
Я нахмурилась, снова взвешивая все «за» и «против». Да, если «голова» пострадает, «рыбы» замечутся, испугаются и наконец зашевелятся. Ими сделано слишком много, чтобы отступать, сворачиваться и драпать. И они слишком засветились и раскрылись. Потеряв ведущего, они перестанут выжидать (или дожидаться подмоги) и пойдут напролом. А если не найдем и не изолируем (или найдем, но не изолируем)... Надеюсь, эффект будет таким же.
Хорошо это или плохо? Не знаю. Но одно точно: движение – жизнь. А мы все здесь засиделись и застоялись. И лично мне это надоело. Страшно, черт... очень. И Данькой рисковать не хочется. Но если иначе никак и никуда... А самое главное, нужно успеть до того, как Натка оправится и всё поймет. Она здесь появиться не должна. Ни в коем случае. Точка.
Глава 4
У ведьмы никогда нет правил, только настроение.
И какое настроение – такие и правила.
(с.) Интернет
Мы шли, куда глаза глядят. Ночь выдалась безветренной, морозной и ясной. В свете фонарей сиял мириадами драгоценных кристаллов снег. Крупные осенние звезды пульсировали серебром, а чернильно-черное небо казалось очень близким –
Я глянула на Даньку и поняла, что не одинока в своих ощущениях. Да, лучше так – шорох снега под подошвами ботинок, облачка пара от дыхания, пощипывающий нос сырой морозец – и спящая вокруг жизнь, чем эхо от мертвых стен.
Дойдя до моста, мы поднялись по заснеженным ступеням, прошли до середины и остановились. Но не о жизни поговорить, а подышать – силой. Теперь поняла, почему «лиса» так сюда тянуло. Под мостом находился тайник, и сейчас, прячась в ближнем слое реальности и почти готовый к появлению, он лучился магией. И мой «уголь» впитывал ее – я физически ощущала, как он вибрирует от напряженной работы.
– Достань карту, – попросила я.
Провела рукой по перилам и вдохнула-выдохнула. Что ж, остается надеяться на две вещи. На то, что «рыбы» как слабые инфоматы не умеют получать знания подсознательно и интуитивно, подобно Корифею. Надеюсь, им нужно прилагать немалые усилия, чтобы раскапывать необходимое, и, «поймав» недавнее «письмо», они клюнут и больше в инфополе не полезут. А еще надеюсь, что Вероника успеет считать мои взгляды и поймет, куда идти. И поторопится.
Пока старший крестник шуршал картой, я сделала то, о чем давно мечтала – закрыла глаза и с головой погрузилась в «слоеный пирог» местного пространства. Был и более простой способ найти «голову»: убрать все стены, снять наросшие за века слои земли над старыми подземельями, истончить и «продырявить» полы зданий, но это очень энергозатратно. И резонансно. «Рыбы» наверняка заметят. А вот короткая пробежка по слоям почти не резонирует. Отвела шторку от окна, чуть приоткрыла ставень...
Первый шаг. И город утонул в темно-золотом тумане – словно среди ночи его накрыло влажное марево рассветных сумерек. Силуэты обычных зданий растворились, лишь размыто проступали их очертания, зато тайники стали видными – две диагонали белых клеток, пересекающиеся в центре… в шаге от меня. И под мостом, на ледяном речном панцире, – призрачные силуэты труб да заснеженная крыша.
Второй шаг. И город пропал, растворившись в густом янтарном желе, остались лишь тайники: подвал или подпол, башенка-флигель, одноэтажный коробок дома. Трубы тринадцатого здания стали четче, с крутой крыши сошел снег, а вместо него поблескивала черепица.
Третий шаг. И мост исчез. Я стояла на крыше – на узком перешейке меж труб и черепичных скатов. Тайники отдалились, утонув в тумане. С отвычки этот слой, серединный по сути, перемычка, меж глубинными и верхними, казался густыми, липким, тугим и тягучим, как подстывающая патока. Я «прилипала» к нему, и сделать следующий шаг оказалось невероятно трудно. Но я сделала.
Четвертый. И совсем рядом, на чердаке под крышей, громко сопит во сне Филька – я услышала и узнала его мгновенно. А еще услышала давний бой старинных часов, прежде далекий, проникающий в мои сны, а теперь близкий. Полночь. И ничего не видно, кроме темно-коричного янтаря, жесткого, каменно-твердого, солнечно-теплого.