Ведьмина деревня
Шрифт:
Заполнив последнее свободное место на листе, Тимур отдал карандаш дочери, потрепал её по голове и принялся за еду, что успела подогреть Алёна. А Танюшка взяла разрисованный лист и ушла с ним к своим куклам.
Алёна сидела рядом с мужем и с радостью смотрела, как он ест приготовленную ею пищу.
«Оказывается, это такое счастье — кормить любимого человека», — подумала она.
Шрамы на лице Тимура уже не так пугали её, а свет, появляющийся в глазах мужа, когда он переводил взгляд на дочь, был бесценен.
«Может, и
Ей так хотелось в это верить.
Еще один день прошёл в каком-то тумане. К Тимуру приходили старые друзья, которые узнали о его возвращении от отца. Ребята завалились во двор Алёниного дома большой толпой и стали звать Тимура. Но он выходить отказался.
Алёне пришлось самой объяснять пришедшим, что Тимур пока не готов к общению. Друзья не поняли, почему. То, что у него шрамы на лице — их не смущало, а вот про исполосованную душу никто не думал.
Оставшуюся часть дня мужчина молча сидел в углу комнаты и был настолько тихим, что Алёна порой забывала о его присутствии.
Вечером, когда Алёну уже уложила Танюшку и завершала домашние дела, она спиной почувствовала, что Тимур подошёл к ней и стоит совсем близко. Обернувшись, она увидела взгляд мужа, устремлённый на её фигуру.
Девушке стало не по себе. Во время разлуки она очень скучала по рукам и теплу любимого, но теперь, когда он стоял рядом и выжидательно смотрел на неё, Алёне стало не по себе.
Одно дело — быть с человеком, которого знаешь с детства, в котором всё знакомо и изведано; и совсем другое — быть женой тому, кто изменился до неузнаваемости внешне и внутренне, в чьих глазах леденящий холод и отстранённость.
Алёна была готова ухаживать за Тимуром, лечить, кормить, отогревать душой и разговаривать о том, о чём он захочет рассказать. Но не была готова быть ему полноценной женой здесь и сейчас. Это было как уединиться с незнакомым человеком, который ещё и пугает.
Муж подошёл вплотную, и Алёна почувствовала от него незнакомый запах прошедших лет. Ощутила бездну, что образовалась между ними за это время. А лицо мужа, находящееся так близко во всём своём искажении, пугало и отталкивало.
Тимур обнял её здоровой рукой и прижал к себе. Поцеловал в шею. Алёна пыталась унять дрожь, но у неё не получилось. Она глубоко вздохнула, пытаясь сдержать накативший страх.
Умом она понимала, что рядом Тимур, который никогда не делал ей больно, Тимур, которого она любила с детских лет. А тело продолжало сопротивляться, непроизвольно напрягаясь и сжимаясь от непривычных прикосновений мужа.
Алёна разрывалась между «быть женой и отогревать мужа не только сердцем, но и телом» и незнакомым ей ранее «слушать себя, не позволять идти против своей воли».
Однажды, уже позволив увести себя от собственных потребностей и наплевав на свои чувства, она оказалась в ловушке, из которой с трудом выбралась.
От прикосновений
В какой-то момент муж отстранился и тяжело сглотнул. Алёна посмотрела на него и увидела в глазах мужа ещё больше боли, чем раньше. Но она быстро перешла в холод.
— Прости меня, — прошептала Алёна, — я не знаю, что со мной. Столько всего произошло, мы изменились, я будто не знаю тебя.
Тимур отступил и сел на своё привычное место в углу.
— Прости, — ещё раз сказала девушка, — я не так представляла себе нашу встречу. И сейчас я ненавижу себя за то, что отталкиваю тебя, но и иначе не могу.
Муж ничего не ответил, продолжая смотреть в одну точку.
Алёна легла спать за ширмой рядом с дочерью. Спала неспокойно, корила себя за то, что оттолкнула Тимура. Хотела подойти к нему, но не могла. Получше уснуть получилось только под утро.
Проснулась от того, что Танюша теребила её за руку. Быстро встав, Алёна выглянула из-за ширмы: мужа на его месте не было.
Накинув пальто и выскочив на крыльцо, девушка услышала шум за домом. Подойдя туда, увидела Тимура, который пытался колоть дрова.
Это был первый раз с момента его возвращения, когда он решил выйти из своего угла и сам что-то сделать.
Рукой, что была подвижна, он ставил полено на колоду и замахивался топором. Делал это с трудом и часто не попадал по цели. Но повторял до тех пор, пока полено не было разрублено. После этого складывал получившиеся дрова и брал следующее полено.
Почувствовав на себе взгляд, мужчина обернулся. Алёна улыбнулась и поздоровалась с мужем. Тимур ничего не ответил и, отвернувшись, вновь принялся за своё дело.
В дом он вернулся весь мокрый от пота и красный от усталости. Даже в глазах полопались сосуды.
— Зачем ты так? — спросила Алёна. — Дров ещё много, а тебе силы не спеша восстанавливать надо.
Тимур промолчал, но кивком попросил полить воды на руки и сел за стол. На Алёну не смотрел, на её вопросы не отвечал.
«Обиделся», — думала про себя девушка и пыталась как-то загладить вину.
Муж не реагировал.
После завтрака он надел сухую одежду и ушёл из дома. Куда пошёл — не сказал.
Проводив его взглядом до двери и услышав скрип открывающейся калитки, Алёна опустилась на табурет. Рядом рисовала свой рисунок Танюшка. Только цвета в этот раз были тёмными с красным.
— Что рисуешь? — спросила Алёна дочку.
Девочка показала рукой на дверь.
— Папу? — уточнила мать; Танюша кивнула. — Да, папа у тебя теперь такой: тёмный с красным.
Одев дочку, Алёна пошла к родителям мужа, думая, что Тимур направился туда. Но мужа в родительском доме не оказалось.