Ведьмина доля

Гущина Дарья

Наблюдатель, отметив сей маневр, повернулся и уставился на меня с исследовательским интересом. Я ощутила себя бактерией, которую изучают под микроскопом на предмет активности и вредного влияния на окружающую среду. Постаралась невинно улыбнуться. Почти получилось. Профессионализм, да. Нужен ответ на очень важный вопрос.

— Гош, а ты не знаешь, почему тетя Фи… Анфиса Никифоровна до сих пор в вашей конторе пропадает? — спросила, едва он положил трубку и убрал полог.

— А Верховная не у нас, — отозвался он непринужденно. — Приехала на час, вынесла мозг шефам и укатила. Последний

раз ее видели дня три назад, в деревне Шутово, в ста километрах от города. Должно быть, темных ведьм по периферии собирает и договаривается с заклинателями. Ты разве не в курсе?

Стало неуютно. И стыдно за крамольные мысли и подозрения. Конечно, раз грядет такое, раз она в теме… Конечно, нужны и темные — из тех, кого Верховная смогла пристроить по регионам, и заклинатели, коли «этот страшный дом» полон бесов… Но — зачем лично? Можно же в приказном порядке вызвать — имеет право. И Томка, партизанка…

— Уль, считай, это был ответ. Расскажи про символ.

Я открыла рот, собираясь стребовать доказательства, но не успела. Налетел ледяной ветер, и в воздухе заплясали снежинки. Закатные полосы на аллее поглотил мрак. И здание проступило в наблюдателе. Его тело стало прозрачным… до скелета. Каркас ребер — крылья колонн, в солнечном сплетении зияет черный зев портала, бедренные кости… кхм. Символ между ключиц горит белым пламенем.

Цепенея, я не верила собственным глазам. Завоняло канализацией. Черты лица пропали, и из пустых глазниц посыпались серебристые искры, выбеливая череп, полируя… до зеркального блеска. В ушах зашумел ветер. К горлу подкатил едкий комок желчи, желудок свело спазмами отвращения. Я, конечно, всякое повидала, но это… Зеркальная поверхность черепа искаженно отразила мое обалдевшее лицо. Зеркальная… М-мать, зеркало…

Он — зеркало.

Глава 2

Ведьмы, хотят они того или нет,

тяготеют к крайностям, где сталкиваются друг с другом

две стороны, два состояния.

Их тянет к дверям, окружностям, границам,

воротам, зеркалам, маскам…

Терри Пратчетт, «Маскарад»

— Ульяна!

Я моргнула. Видение уносилось стремительной волной, оставляя ледяной озноб и тени на аллее. Перед глазами плыло, и от болотно-канализационной вони противно свербело в носу.

— Уля? — Гоша сидел передо мной на корточках и шустро ваял иллюзию. Кажется, с нашатырем и без тараканов. В руках — пахучий ком света, а вместо лица… зеркальный череп.

Я зажмурилась, кашлянула и просипела:

— Не надо… Я… тут.

— Опять видение?

Зимний холод бил нервной дрожью, от попыток не стучать зубами сводило челюсть. Я съежилась. Озноб ломил все тело. Наблюдатель снял пиджак, набросил на мои плечи, посмотрел задумчиво и сел рядом. И с предупреждающим «только не ори опять про руки» крепко обнял. Нечисть во мне даже не дернулась, отчаянно потянувшись

к живому источнику тепла.

— Почему ты сказала, что я — зеркало? — спросил он негромко.

— Не выдумывай, — возразила вяло.

— Дословно — «М-мать, зеркало» и вытаращилась на меня, как на чудо света. И на чудо света… гадкое, — Гоша помолчал и снова взялся за свое: — Что именно ты увидела? Почему ты решила, что я — какое-то зеркало?

— Потому что… ключ уже есть, — правда, не такой, как на рисунках… Но всё же ключ.

Да, порой стресс действует на мозги очень благотворно. Я наконец ухватила за хвост воспоминание.

— Логика железная, и я все понял, — кивнул насмешливо.

— А помолчи хоть минуту, а? Дай подумать, — попросила я тихо.

— И потом расскажешь сказку? — хмыкнул наблюдатель.

— Скорее, притчу. О ключе, зеркале и камне.

Но к рассказу приступить не успела. В конце аллеи, теряясь в сумерках, замаячил невысокий силуэт прохожего, и Гоша… насторожился. И едва ли не впервые со дня знакомства я ощутила в нем настоящую человеческую эмоцию. Неприязнь. Такую давнюю, острую и необоримую, что не спрятать. Внешней иллюзией замаскировать можно, но в душе она распускалась пышным цветком… воняя, и смешивалась в воздухе с напряженным дыханием. Раз узнал издалека — значит, давно знакомы. Наверняка очередной наблюдатель. На мою, надеюсь, только голову, а не по мою душу. Кстати, а не слишком ли сегодня много наблюдателей в скромном крошечном сквере на краю города?..

— Уля, слушай внимательно, — Гоша наклонился и зашептал мне на ухо: — Этот тип — помощник одного из членов Совета, левая рука и послушная шавка. Подойдет и будет задавать вопросы — молчи. Ты со мной. И у нас… свидание.

— Ах да, тебя здесь… нет, — кивнула я и повернулась: — Кстати, а ты зачем пришел?

— Потом объясню.

— Он что, еще хуже, чем ты?

— Поверь, намного. У него нет имени.

Я невольно сглотнула. Слухи о безымянных ходили самые разные, но там, где появлялись эти наблюдатели, потом обязательно недосчитывались местного колдовского населения.

— Я плохо вру и притворяюсь, — напомнила на всякий случай.

— Просто молчи. И тебе это зачтется. Не пожалеешь, — пробормотал он, уткнувшись носом в мои волосы и пряча лицо.

Я почти согрелась и пришла в себя. Мозг подключился к анализу ситуации наравне с инстинктами. А последние, обостренные проснувшимся темным «углем», подсказывали неожиданное. Безымянный… боялся. Он брел медленно, ссутулившись, и боялся. Я нахмурилась, потянулась к нему с воздухом, с дыханием, и наткнулась на туманную стену.

— Да у вас там точно инкубатор… каких, как ты.

— Довольна, что угадала? — Гоша напряженно бдел.

— Нет, была бы рада ошибиться, — качнула головой.

Чего же ты боишься-то?.. Страхом несет на весь сквер. Чего такой тип может так бояться?.. Или — кого?

Заметив нас, безымянный споткнулся и замер. Сощурился и выпрямился. Белобрысый, загорелый… симпатичный. Если не присматриваться. В льдисто-голубых глазах зрела… мерзопакость. Гадкий, скользкий, гнилой насквозь. Проницательный до жути.