Ведьмина неделя
Шрифт:
Потом оказалось, что Крестоманси желает беседовать с ними в порядке, обратном алфавитному. Пришлось маршировать вверх-вниз по лестнице и перестроиться так, чтобы Хизер Янг и Роналд Уэст оказались в начале цепочки вместо Деборы Аткинс и Джеффри Бейнса. Это было проделано без малейшего намека на всегдашнее нытье и ворчание. Даже Чарлз, который был совершенно уверен, что маршируют они исключительно ради того, чтобы дать Крестоманси время наколдовать все выдумки Нэн, обнаружил, что под ложечкой у него посасывает и в голове слегка мутится, а палец нервно елозит по пузырю. У Хизер и Роналда вид от ужаса стал совершенно больной. Дэн Смит, оказавшийся теперь, когда Брайан
Нирупам знал об этом не больше Дэна. Он даже не был уверен, что Крестоманси действительно собирается кого-то допрашивать. Он постарался принять загадочный вид и шепнул:
— Сам увидишь.
Дэн побелел, как сливки.
Крестоманси уделял всем вовсе не равное время. Хизер пропадала в кабинете целую вечность и вышла оттуда такая же перепуганная, как и вошла. Роналд пробыл там едва ли минуту и показался из-за занавешенной черным двери с явным облегчением. Перегнувшись через Дэна и Нирупама, он сообщил Саймону:
— Ерундистика!
— Так я и знал, — высокомерно ответил Саймон.
— Тихо! — гаркнул мистер Уэнтворт. — Следующий — Дэниел Смит!
Дэн Смит тоже вернулся довольно скоро, но по его виду все поняли, что ерундистикой дело и не пахнет. Цветом лица он был похож уже не на сливки, а на творог.
Нирупам не выходил гораздо дольше, чем ожидали Нэн и Чарлз. За ним последовал Саймон. Снова прошла целая вечность. Во время этой вечности прозвенел звонок на уроки и послышался обычный топот множества ног. Начался урок, настала тишина, она тянулась так долго, что, пока Саймон не вышел из кабинета, всякий во втором «игрек» успел почувствовать себя одиноко и потерянно. Наконец Саймон вышел… Он был странного цвета. Он не стал разговаривать со свитой, которая повыскакивала из очереди от желания выяснить, что случилось. Медленно, как лунатик, он подошел к стене и прислонился к ней, уставясь в пространство!
От этого, конечно, никому не полегчало. Нэн ломала себе голову над тем, что же там Крестоманси делает с людьми, раз они потом такие выходят? К тому времени, как три девочки, стоявшие по алфавиту между ней и Саймоном, вышли от инквизитора графства еще белее, чем Хизер Янг, Нэн так перепугалась, что ноги перестали ее слушаться. Но наступила ее очередь. Пора идти. Кое-как Нэн просочилась за темную дверь.
Внутри она застыла, вытаращив глаза: похоже, пока второй «игрек» маршировал туда-сюда по лестнице, Крестоманси даром времени не терял… Кабинет мистера Уэнтворта был сплошь затянут черной драпировкой, а на паркете лежал черный ковер, который Нэн забыла сочинить. По стенам, тускло мерцая на черном фоне, висели наручники, аркан, гирлянды цепей, всевозможные хлысты и плетка-девятихвостка. В углу стояла большая жестяная банка со светящейся этикеткой «Напалм. Инкв. графства. Только для пыток».
Сам Крестоманси едва виднелся за сияющей лампой, от которой Нэн поежилась — так она напоминала свет над операционным столом. Лампа освещала стол мистера Уэнтворта, тоже застеленный черной тканью, а на ней, словно на витрине ювелира, сверкали всяческие тиски и прочие малопривлекательные предметы. Был там и шлем с электродами! А еще пучок оголенных проводов, рассыпавших голубые искры! За ними высилась стопка толстых черных книг…
— Ну как, Брайан ничего не забыл? — спросил темный силуэт Крестоманси.
Нэн засмеялась.
— Я ничего не говорила про ковер и напалм! — Ковер предложил Брайан. А мне показалось, что в том углу несколько пустовато, — признался Крестоманси.
— А это что? — Нэн показала
— Расписания, только замаскированные, — ответил Крестоманси. — А, я понимаю, о чем вы спрашиваете. Что ж, это, по всей видимости, парламентские акты и Свод законов о колдовстве, руководства по пыткам и «Полевой определитель британских ведьм» — инквизитор без них как без рук.
По его голосу Нэн стало понятно, что он тоже смеется.
— Знаете, нехорошо так веселиться, когда там все от страха умирают, — сказала она.
— Виноват. — Крестоманси обошел стол и вышел на свет. Искрящийся пучок проводов он просто отодвинул рукой — и ничуть его не стукнуло током — и присел на краешек покрытого черным стола, чтобы глаза его оказались вровень с лицом Нэн. — А ведь вы тоже вовсю веселитесь, — заметил он.
— И еще как! — с вызовом ответила Нэн. — Между прочим, в первый раз за все время в этой свинской школе!
Крестоманси посмотрел на нее почти встревоженно.
— Вам нравится быть ведьмой?
Нэн яростно закивала.
— И вам нравится сочинять предметы, описывая их словами, — все эти тиски и тому подобное?
Нэн снова кивнула.
— А что вам нравится больше всего? — тихо спросил Крестоманси.
— Быть ведьмой! — объявила Нэн. — Я от этого… ну, чувствую себя очень уверенно!
— Расскажите, что вы уже успели сочинить в качестве ведьмы, — велел Крестоманси.
— Ну, я… — Нэн посмотрела в лицо Крестоманси, освещенное с одной стороны лампой, а с другой — синеватыми искрами, и поразилась, обнаружив, как мало она успела наколдовать. Все, по правде говоря, сводилось к тому, что она полетала на метле и сделала себе с Эстель какие-то нелепые одежки и странноватые жестянки с прорезями. — У меня не было времени, — пролепетала она.
— Однако у Чарлза Моргана времени было примерно столько же, а, судя по тому, что мне о нем рассказывали, он проявил незаурядную изобретательность, — заметил Крестоманси. — Не кажется ли вам, что теперь, когда вы успели побывать ведьмой и обрели уверенность в себе, вы могли бы предпочесть дар обращения со словом даже способности колдовать?
Нэн немного подумала.
— Да, наверное, — кивнула она с удивлением. — Если бы только нас не заставляли писать эти придурочные дневники…
— Хорошо, — ответил Крестоманси. — Думаю, что могу предложить вам великолепную возможность попрактиковаться в словесном повествовании, не имеющем отношения к дневникам. Я уже говорил вам, что для совмещения этого мира с другим, к которому он на самом деле принадлежит, потребуется много магической силы. Когда я пойму, как именно это сделать, мне понадобится помощь каждого, чтобы обуздать всю ту магию, которая наличествует в мире, и таким образом объединить миры. Могу ли я рассчитывать, что вы, когда придет время, сумеете это объяснить?
Нэн кивнула. Она была очень польщена, но вместе с тем чувствовала громадную ответственность, что тоже было несказанно приятно.
Не успела Нэн сполна насладиться новыми ощущениями, как Крестоманси добавил:
— То, что вы предпочитаете дар обращения со словами, весьма удачно. Боюсь, после грядущих перемен вы перестанете быть ведьмой. — Нэн уставилась на него. Он не шутил. — Да, я знаю, что вы ведете свой род от архиведьмы, — продолжал Крестоманси, — но ведь таланты далеко не всегда наследуются в неизменном виде. Мне представляется, что ваш дар в основном и состоит в создании сущностей путем их описания. И позвольте посоветовать по возможности придерживаться именно этой линии. А теперь назовите любого исторического персонажа.