Ведьмина печать. Ловушка для оборотня
Шрифт:
Талаза была рядом и, если возникали трудности, помогала. А еще с помощью «цветка» отвлекала от Юлианы внимание фая Франа. Так же вечерами ведьма — она же Тудиль — успокаивала господина:
— Не тревожьтесь, фай Фран. Приедет дочь фа Оули, Сольфен увлечется ею…
Благодаря заступничеству, жилось Анке в замке Лефов спокойной и сытно.
Перед приездом гостей в замке старательно наводили порядок. Вернира подгоняла прислугу, не давая никому увильнуть от работы, и только помощница Талазы вольготно бродила по дворцу и дразнила мужские
— Не завидуй! — пробурчала Талаза. — Могу и тебя сделать неотразимой. Но тогда тебе придется отбиваться от гнусного Франа, а утехи у него, поверь, своеобразные.
Анка с нетерпением отсчитывала дни до приезда Сара и ведьм. Не терпелось утереть им нос, но она переживала, что все может пойти не так, как планировалось. Из-за переживаний долго вертелась в постели, не могла заснуть и, чтобы развеяться, ночами разгуливалась по длинным открытым переходам, всматриваясь в ночное черное небо. Затаившись в темном уголке, она могла побыть собой и съесть булочки не малюсенькими кусочками, а от всей души, как хотелось. Так продолжалось несколько дней, пока о ее ночных прогулках не узнал Сольфен.
Когда он внезапно возник на балконе, Анка от неожиданности застыла с полным ртом, напоминая хомяка. Он тоже застыл, не зная, что сказать. Постояв в раздумьях, Юлиана поняла, что ничего не остается, как прожевать и объясниться. С трудом проглотив кусок, открыла было рот, чтобы извиниться за непристойный вид, однако Соль подошел ближе, и она увидела восхищение в его глазах.
— Ана, ты особенная! — прошептал он.
«Ага, много ты видал на своем веку!» — вздохнула Анка, но вслух робко заметила:
— Вы смущаете меня, фай Сольфен. И… я слышала: в замок едет невеста! — и, изображая отчаяние, бросилась бежать, опасаясь, что в темноте юный поклонник осмелеет и попробует поцеловать. Переходить черту она не собиралась: пусть мир между ней и Асааром царил недолго, но она скучала по нему. Особенно остро тоска ощущалась рядом с наивным, влюбленным юношей.
До приезда Сара оставалось два дня. Юлиана готовилась: перебирала платья, раздумывала, как себя поведет, но шорох за окном отвлек от мыслей. Хоть и находилась высоко над землей, от неожиданного шуршания душа ушла в пятки.
«Кошка? Мало ли как залезла! Или крыса?» — осторожно подошла к окну, прислонилась к стеклу и до того испугалась, что закричала.
Красные, немигающие глаза смотрели на нее из темноты. Анка пулей отлетела к стене, и только потом дошло — это Асаар.
Он прижался лицом к стеклу и смотрел тяжело, пронизывая, так, что от страха у нее задрожали ноги… Она не сразу услышала стук.
— Ана! Ана! Открой! — звал Соль, колотя кулаком в дверь.
— Блин! Блин! — занервничала Анка. Сольфен не унимался и барабанил настойчивее. Сар скрылся за стеной, но ей все равно не хотелось открыва и объясняться. Однако возня за дверью
Соль влетел в комнату, готовый защитить ее.
— Что случилось?!
«Юноша, сидящий под дверью — дурной знак! — встревожилась Анка. — Никак караулил!»
В душе заскребли кошки, и, чтобы не оказаться зажатой в комнате, встала в проходе.
— Крыса! Крыса залезла в постель, и я испугалась. Простите!
Ей даже не пришлось изображать испуг, потому что Соль подходил ближе, и она нутром чувствовала, что он сейчас подойдет слишком близко, в то время как Асаар совсем рядом!
«И что он подумает?! Мама!» — вспомнив предостережение Талазы, что оборотень ревнив до одури, так и представила, как лежит со сломанной шеей, а покалеченный Сольфен рядом. Сразу подступили слезы.
— Прошу вас, уходите! — зашептала, хлопая влажными ресницами. — Уходите. Это непозволительно…
Соль быстро наклонился и коснулся губами ее щеки.
— Не бойся. Я рядом! И никакая крыса не потревожит больше твой сон.
— Сюда идут! — солгала Анка и вытолкнула замешкавшегося спасителя за дверь. Едва заперлась на засов, прижалась к стене спиной, в окне появилась Асаар. На негнущихся ногах подошла ближе и, набравшись духа, распахнула окно.
Он спрыгнул с подоконника, представ босым, в штанах и жилете. Она еще помнила, каким внимательным и общительным он может быть. Какими приятными могут быть его прикосновения… А сейчас Сар смотрел пренебрежительно, и ей хотелось крикнуть:
«Это не то, что ты думаешь!» — но вовремя спохватилась, что оправдание будет нелепым и подозрительным. Вместо этого тихо спросила:
— Как залез сюда?
Он склонил голову и поцедил сквозь зубы отчужденно, холодно:
— Ты влезла в чужое дело.
Нужно было сказать: «Уходи! Убирайся!», но у Юлианы не поворачивался язык. Они смотрели друг на друга и молчали. Больше между ними не было тепла, заботы. Теперь они снова были соперниками, врагами.
— Как невеста поживает? — уколола Анка, стараясь скрыть горечь. Развернулась, подошла к постели и скинула с плеч одеяло. Она все еще надеялась, что волнует его.
— Хорошо, что все так. Думаю: мне тоже следует завести поклонницу.
— Спустись вниз, постучи в рыжую дверь и спроси Жильду. Она не откажет, — равнодушно ответила она, хотя сердце бешено билось.
Сар отвернулся, неспешно подошел к окну и выпрыгнул. Анка бросилась за ним, высунулась по пояс, но он словно испарился. С нее схлынули дерзость и бравада, и, закусив губу, она закрыла окно и бросилась на кровать. А потом долго плакала, накрывшись одеялом.
Асаар грустил.
«Ну, завой, как шелудивый пес, огласи округу истошным воплем, чтобы все знали о твоих страданиях, — издевался он над собой. — Здоровенный оборотень, а раскис, как мальчишка!»
Доводы помогали лишь на время, а потом снова одолевала тоска. Но хотя бы тетушка и Аола не задавали вопросов и не пытались утешить, а его переселение на чердак восприняли, как само собой разумеющееся дело.