Ведьмино отродье

Ромер Сакс

— Отведем ослов наверх, — ответил доктор Кеан. — Там есть гранитные блоки и можно привязать животных.

Уже без разговоров, отряд начал утомительное восхождение по узкой тропе к вершине насыпи, пока, поднявшись где-то на сто двадцать футов ^[59]над пустыней, не добрался до стены величественной постройки. Тут они оставили ослов.

— Мы с Саймом, — спокойно скомандовал доктор, — войдем в пирамиду.

— Но… — попытался возразить сын.

— Даже если не принимать во внимание усталость от дороги, — продолжил Брюс, — следует помнить, что температура в нижней

части мастабы очень высока, а воздух отвратителен, — тебе с твоим здоровьем и думать не стоит о походе туда. И это не все; снаружи необходимо сделать нечто, возможно, даже более важное, — он посмотрел на напряженно слушающего разговор Сайма. — Пока мы идем внутрь и вниз по коридору с севера, Али Мохаммед и Роберт должны охранять южный склон.

— Зачем? — тут же спросил Сайм.

— Именно там находится вход в верхнюю ступень пирамиды…

— Но верхняя ступень почти в семидесяти футах ^[60]над нами. Даже если предположить, что там когда-то был вход — в чем лично я глубоко сомневаюсь — то сейчас сбежать через него просто невозможно. Нельзя спуститься по внешней стене пирамиды, да и забраться по ней тоже никому пока не удавалось. Чтобы сделать это, необходимо возвести леса. Стены неприступны.

— Может и так, — согласился Брюс, — но все же у меня имеются причины не оставлять южную сторону без присмотра. Если на ступенях пирамиды что-то появится, все равно что, Роб, стреляй, не раздумывая!

То же самое он повторил Али Мохаммеду, чем сильно удивил египтянина.

— Ничего не понимаю, — бормотал Сайм, — но допускаю, что у вас на то веские причины. Будь по-вашему, но хотя бы намекните, с чем мы можем столкнуться внутри? Однажды я был там и не горю желанием повторять опыт. Внутри почти нельзя дышать, а спускаться на уровень ниже — сложная работенка: мало того, что весьма затруднительно лезть по проходу высотой в шестнадцать дюймов, ^[61]вы же, конечно, знаете об этом, нам также предстоит весьма небезопасный подъем по вертикальной шахте в саму гробницу. А о возможности наткнуться на змей я и не упоминаю, — иронично добавил он.

— Вы еще забыли о возможности наткнуться на Энтони Феррару, — сказал Брюс Кеан.

— Простите мой скептицизм, доктор, но я не могу представить, что кто-либо добровольно пойдет в такое ужасное место.

— Я по-прежнему уверен, что он там.

— Тогда он попался, — мрачно отметил Сайм и проверил свой браунинг. — Если только…

Он замолчал, а на обычно неподвижном лице отразился страх:

— Если только он не будет ожидать нас в конце шестнадцатидюймового лаза.

— Вот видите! — воскликнул Брюс. — Но мы обязаны продолжать. Предупреждаю, что, вероятно, никогда в жизни вам не угрожала и не будет угрожать такая опасность. Я не прошу вас идти на этот шаг. Я готов действовать в одиночку.

— Вот это вы зря, доктор, — в голосе Сайма прозвучал вызов. — Пусть остальные займут свои места.

— Но, сэр… — начал Роберт.

— Ты знаешь, куда идти, — отдал приказ отец. — Нельзя терять ни минуты, и хотя я опасаюсь, что мы уже опоздали, не исключено, что нам все же удастся предотвратить страшное преступление.

Высокий египтянин с Робертом Кеаном перебрались через груды мусора и обломки плит и скрылись

за огромной стеной. Сайм и доктор полезли вверх по извилистой тропке, ведущей к входу в коридор. Перед квадратным черным проемом они остановились и переглянулись.

— Можно оставить верхнюю одежду здесь, — сказал Сайм. — Вижу, у вас ботинки на резиновой подошве, а вот мне сапоги лучше снять, иначе не почувствую, куда наступаю.

Брюс кивнул и без лишних слов начал расстегивать куртку; Сайм последовал его примеру. Потом доктор наклонился, чтобы положить свою шляпу на стопку одежды на полу, но так и остался в этом положении, потому что заметил лежащий рядом темный предмет, и даже наклонился еще ниже, чтобы рассмотреть его.

— Что это? — дернулся Сайм, взглянув на Кеана.

Доктор вынул из кармана брюк фонарик и направил белый луч на гранитные осколки: среди них в лужице крови валялась довольно крупная летучая мышь. Она была обезглавлена!

Словно уже понимая, что еще найдется здесь, Брюс посветил на пол у самого входа и обнаружил несколько десятков безголовых трупиков.

— Боже мой, что это значит? — прошептал Сайм и с опаской посмотрел на черную дыру входа.

— Это значит, — тихо ответил Кеан, — что мои подозрения, какими бы невероятными они ни казались, не беспочвенны. Соберитесь с духом, Сайм, мы у границы неизъяснимого ужаса.

Сайм не осмелился дотронуться ни до одной из мышей, а просто смотрел на них с плохо скрываемым отвращением:

— Что за чудовище могло сотворить такое?

— Такого создания мир не видел уже много веков! Сложно представить кого-то более мерзкого. Это сам дьявол в человеческом обличье!

— Но зачем ему мышиные головы?

— У ночных крыланов, или египетских летучих собак, за трубчатыми ноздрями есть особая железа. Она выделяет очень редкий секрет, используемый в составе благовоний, название которых нельзя найти даже в трактатах по магии.

Сайма передернуло.

— Вот! — Кеан протянул ему фляжку. — Это только начало. Так что спокойнее.

Спутник коротко кивнул и отхлебнул немного бренди.

— Теперь в путь, — сказал доктор. — Лучше я пойду первым.

— Как хотите, — спокойно ответил Сайм, пытаясь взять себя в руки. — Опасайтесь змей. Я понесу фонарь, а вы просто держите свой наготове.

Кеан вошел в пирамиду. Высота стен коридора не достигала и четырех футов, ^[62]а многочисленные песчаные бури сделали покатый гранитный пол таким гладким, что было невозможно передвигаться иначе, как только держась за потолок и фут за футом соскальзывая вниз.

В таких условиях, да еще и под острым углом, спуск длиной более двухсот футов ^[63]невозможно преодолеть быстро. Примерно каждые пять ярдов ^[64]Брюс останавливался и карманным фонариком освещал засыпанный песком пол и щели между его огромными плитами на предмет того, нет ли там почти незаметных следов, предостерегающих путешественника — рядом змеи! Потом, погасив свет, он двигался дальше. Сайм следовал за ним, действуя таким же образом, с той лишь разницей, что держался за потолок одной рукой: во второй у него был фонарь, которым он светил перед собой и компаньоном, пытаясь рассеять темноту впереди.