Ведьмочка для ректора Боевой Академии
Шрифт:
Ойй. Точно, она.
Бабуля говорила, знатная была ведьма, да только больно горячая.
Сердце большое да любвеобильное имела. Что-то там про парней еще было, но тогда бабуля невнятно пробормотала и даже гневно глазами сверкнула.
– А можно с ней познакомиться?! – Лаврик, который так незаметно проник в комнату, умоляюще посмотрел на меня.
Ну, это ни в какие ворота-то. И где Рыська? Тут среди бела дня посторонние подходят, к книге родовой руки тянут, а фамильяра и след простыл.
Вот
– Нет! Нельзя, – я вдруг разозлилась. Тут сидишь, узнаешь тайны семейные. Век бы их не знать-то. А всякие разные Лаврики под руку лезут.
– Ах так! – рассвирепела и книжица. – Тогда вот сиди и жди совершеннолетия! Дальше ни к одной странице не подпущу, – и высунула глаз свой, кровью налитый.
Лаврик вон, даже отшатнулся. Умеет напугать она, тут не отнимешь.
Еще и грозится, видишь ли! Да не нужны мне эти тайны, даром не нужны.
И того, что узнала, довольно мне. Нет. Не останусь я тут, в Боевой Академии-то. Нечего мне тут делать. Не хочу больше его видеть, ректора. Но вот один раз, последний, придется.
Я нахмурилась, вздохнула и захлопнула книжицу. И даже ее “Да погоди, погоди ты, Ведянка! Шуток не понимаешь, ведьмочка”, меня не тронула. Понимаю я шутки. Да только не до них мне сейчас.
Надо идти к ректору. Надо. Буду требовать, чтобы отправил меня к госпоже Кряжской. Вдруг получится?
– А ты чего пришел-то, Лаврик? – не ласково спросила я.
Парнишка сразу как-то сник. Посмотрел на поблескивающий защелками гримуар и протянул мне витой кожаный шнурок.
Глава 36
– Так вот, браслет новый тебе принес, – сказал Лаврик. Держи, растеряшка. Магистр Симеон просил передать. Взамен потеряных. Сказал, тебе такой в самый раз будет.
Я взяла шнурок и обернула вокруг запястья. Красивый такой. На змейку чем-то похож. Уж как я не люблю змеек-то, а тут…
Вот прям как родной он. Настоящий мой браслет.
Вытянула руку, полюбовалась. Витой, старинный шнурок. И такое тепло от него вдруг пошло-то, будто бабуля мягкими своими руками обняла. И сердечко мое, бедное, страдающее сердечко стало таять. Вот как тает снег, когда берешь его в руки. Пушистый, легкий и ослепительно белый.
Сразу вспомнился лес наш. Зима, тихонько поскрипывает под ногами утоптанная тропинка.
День солнечный, морозный. И откуда ни возьмись - вдруг снег! Крупные, кружевные снежинки кружатся и падают мне на раскрасневшееся от мороза лицо.
Как же хорошо-то…
“Смотри, Ведянушка, – говорит бабуля и поднимает глаза к небу, – и запоминай. Знай, когда такой вот снег идет и солнце светит - это знак.”
Помню, я аж вздрогнула. Потому что знаков у бабули было много, и все как-то больше не к добру.
То
Улыбнулась она тогда, обняла меня и поцеловала в щечку красную:
“Не бойся, Ведянка. Этот знак - он всегда к добру. Значит, Светлая мать скоро явит свою милость. Пошлет нам с тобой настоящее чудо”.
Ойй… Чудо это хорошо. Правда, вот сколько мы жили с бабулей, а особых чудес не видели.
“Может, такой снег просто еще никогда не шел?” – подумала я и согласно кивнула.
Хотя хорошо мы жили с бабулей и без всяких чудес.
Я вздохнула.
Вот как странно получается-то. И правда, такого дня, как тогда, я больше и не помню.
А чуда никакого не случилось. Жалко.
Ну не считать же чудом тот случай, когда я со страху сожгла дикого кабана?
– Ведяна, Ведя-ан! – как сквозь толщу снега пробился ко мне чей-то голос. Я вздрогнула и открыла глаза.
Надо мной стоял Лаврик и тряс меня за плечо.
– Что тебе опять, Лаврик? – устало сказала я. И правда, устала. Будто вот все пять кругов магистра Левия пробежала-то.
– Ничего! – неожиданно буркнул парнишка. – Я, если хочешь знать, за тебя волновался. Вот!
Ведь ты как браслет в руки взяла, так и все. Будто и нет тебя. На меня смотришь в упор - а не видишь.
И вообще, – Лаврик вдруг всхлипнул. – Испугался я за тебя. Рыськи нету. Помочь-то некому.
– Тряс тебя, тряс - едва добудился, – закончил он и шмыгнул носом.
А я вдруг взяла да и обняла его. Вот как младшего братишку, которого у меня никогда не было, обняла.
Лаврик напрягся было, а потом уткнулся мне в плечо. И скорее отстранился.
Ну, конечно. Он же мужчина. Разве можно показать свою слабость девушке-то?
Никак нельзя.
А прыщиков-то у него будто больше стало. Вон, парочка уже нарывает.
Я прищурилась. Вот что делать прикажете? Если и правда, заберет меня отсюда госпожа Кряжская, кто ему поможет-то?
А дядьке Симеону кто? Опять будет запрещенную настойку силены глотать…
Эхх. Пропадут они тут без ведьмочки. Может, как раз потому и был раньше факультет Зельеварения при Академии-то.
Бабуля моя всем помогала, и ведьмочек учила уму-разуму.
Я посмотрела на новый свой браслет и поняла, что рано собралась к госпоже Кряжской.
Да и… Ну не могу пока на ректора смотреть. А вот с дядькой Симеоном встретиться надо. Что он там говорил-то, когда я только-только им тут как снег на голову свалилась?
Мол, за последние сто лет бессменно тут работает, без выходных и возможности нормально обернуться?
Значит, много чего помнит. И много чего знать должен.
Я посмотрела на смиренно лежащую на столе книжицу.
Выходит, остальные-то страницы скрыты для меня до совершеннолетия, да?