Ведьмы Карреса
Шрифт:
— Следующее дело!
Капитан пребывал в некотором замешательстве.
Что-то тут не то! Слишком легко он отделался. Империя прекратила завоевания, молодые рабы с хорошим здоровьем стали очень дорогостоящим товаром. К тому же, Брут-пекарь явно спешил сбыть рабыню за десятую часть суммы, которую придется уплатить!
Что ж, он не станет жаловаться. Капитан быстро подписал, заверил печатями и отпечатками пальцев разнообразные бланки, которые к нему подтолкнул услужливый писарь, выписал чек.
— Кажется,
Что теперь делать с этим ребенком? — вышагивая по темным улицам, думал капитан. Рабыня тихо следовала за ним. Если он сунется на Никкельдепейн с симпатичной девочкой-рабыней, пусть даже подростком, многочисленные недоброжелатели упекут его лет на десять штрафных работ. А Иллила предварительно собственными руками снимет ему скальп: Никкельдепейн был высокоморальной планетой.
Каррес?
— Как далеко до Карреса, Малин? — спросил он в темноту.
— Две недели, — со слезами в голосе ответила Малин.
Две недели! Сердце капитана провалилось куда-то в желудок.
— Ты чего хнычешь-то? — поинтересовался он смущенно.
Малин зарыдала в полную силу.
— У меня две сестрички!
— Ну, ну! Очень мило, скоро с ними увидишься. Я отвезу тебя домой.
Великий Патам, зачем он пообещал?! Ну, все-таки…
Хорошая новость произвела на юную рабыню впечатление, обратное ожидаемому. Всхлипывания стали еще громче.
— Нет! — прорыдала она. — Они ведь здесь!
— Что? — Капитан встал, как вкопанный. — Где — здесь?
— И хозяева с ними жестоко обращаются! — рыдала Малин.
Сердце капитана проскочило с пятки: он стоял, объятый темнотой, и уже знал, что сейчас услышит.
— Вы их страшно дешево купите, честное слово! — сказала Малин с Карреса.
2
В ситуациях, связанных с первым потрясением, юные жители Карреса явно испытывали тяготение к возвышенностям. Наверное, на этом Карресе много гор.
Ливит сидела на верхней полке стеллажа в глубине антикварной лавки, мудро прикрыв фланги двумя дорогими на вид вазами. Ливит была уменьшенной копией Малин, только глаза были серые, холодные, а у Малин — голубые и полные слез. Лет пять-шесть, прикинул капитан. Он слабо разбирался в таких вещах, если дело шло о маленьких девочках.
— Добрый вечер, — поздоровался капитан, входя в лавку.
Найти лавку под названием «Фарфор и антиквариат» было нетрудно — как и пекарня Брута, лавка оказалась единственным освещенным местом в округе.
— Добрый вечер! — сказал некто, очевидно, хозяин.
Он сидел на стуле посреди лавки спиной к двери, футах примерно в двадцати от Ливит.
— …сиди себе, без еды и питья, а утром придет Святой! — продолжил хозяин, а тон его выдавал человека, только-только успевшего
Капитан догадался, что обращается он к Ливит.
— Предыдущий ваш Святой долго не задержался! — пропищало создание с полки, так же не обращая внимания на капитана.
Очевидно, она не заметила еще Малин, которая пряталась за спиной капитана.
— Этот будет из очень мощной церкви… очень мощной! — дрожащим голосом отвечал хозяин. — Он изгонит тебя, демон-недоросток! У него ты пуговичек не посвистываешь! Давай, свисти, сколько влезет! Кончилось твое время! Можешь тут все переколошматить…
Ливит задумчиво посмотрела на хозяина, моргнула.
— Это можно! — сказала она.
— Но если только сунешься вниз, — продолжал хозяин, повысив тон, — в куски разрублю, маленькие-маленькие кусочки!
Он поднял руку и вяло помахал неким предметом, в котором капитан к своему ужасу узнал старинный, но все еще острый боевой топор.
— Ха! — хмыкнула Ливит.
— Я прошу прощения, — прокашлявшись, поспешил обратить на себя внимание капитан.
— Добрый вечер! — повторил хозяин лавки, не повернув головы. — Чем могу быть полезен?
— Я хотел кое-что узнать относительно этого ребенка, — нерешительно сказал капитан.
Хозяин шевельнулся, уставился на капитана. Глаза у него были усталые, красные.
— Вы не Святой! — воскликнул он.
— Привет, Малин! — крикнула Ливит. — Это он?
— Мы пришли тебя выкупить! Прикуси язык!
— Ладно! — согласилась Ливит.
— Выкупить? Вы издеваетесь надо мной?
— Тихо, Мунель!
В дверном проеме дальней стены появилась темноволосая женщина решительного вида. Она сделала шаг вперед, оказалась под полками. Ливит свесила голову и зашипела. Женщина поспешила отступить обратно в проем.
— Может, он не шутит, — сказала она, понизив голос.
— Продавать гражданам Империи запрещено законом, — обреченно сказал владелец лавки.
— Я не гражданин Империи. — На этот раз капитан не собирался называть родную планету.
— Нет, он с Никкель… — начала Малин.
— Замолчи! — в отчаянии оборвал ее Позерт.
— Не слышал я о такой планете. Никкель… — с сомнением пробормотал хозяин.
— Малин! — пронзительно вскрикнула женщина. — Так вторую звали… она Бруту-пекарю досталась. Он не шутит, честное слово. Он их скупает!
— Сто пятьдесят маэлей! — решил не упустить случая Позерт. Наличными!
Хозяин был в трансе.
— Этом мало, Мунель! Смотри, сколько она поломала! Пятьсот!
Что-то засвистело, тонко-тонко. Звук проник в уши и словно иглами уколол перепонки. Две эмалевые вазы справа и слева от капитана сделали «клик-клик», покрылись сеткой трещин и превратились в кучки черепков.