Ведьмы Плоского мира
Шрифт:
А потом он услышал, как волшебник воскликнул:
— Он присасывает! Но почему он присасывает?
Джейсон промолчал.
Думминг продолжал бурчать себе под нос:
— Может быть, есть железо и… и железо, которое любит железо? Или мужское железо и женское железо? Или простое железо и королевское железо? Одно железо отличается от другого тем, что содержит некую примесь? Одно железо служит грузом мира, а другое катается по резиновому листу?
К нему присоединились казначей и библиотекарь и тоже уставились на раскачивающийся гвоздь.
—
Гвоздь со звоном ударился о камень.
Он повернулся, на лице его застыло мученическое выражение. Думминг сейчас выглядел точь-в-точь как человек, которому предстоит разобрать сложный механизм вселенной, а из всех инструментов у него только скрепка.
— Эй там, господин Солнцесвет! — воскликнул казначей, которого свежий воздух и отсутствие криков привели в почти радужное расположение духа.
— Камни! И чего я вожусь с какими-то обломками скал? Кому-нибудь они хоть что-нибудь рассказали?! — злился Думминг. — Знаете, иногда мне кажется, что существует бескрайний океан истины, а я просто сижу на его берегу и играю… с камешками.
Он пнул камень.
— Но настанет день, и мы научимся плавать по этому океану. — Он вздохнул. — Ладно. По-моему, пора возвращаться в замок.
Библиотекарь молча проводил взглядом казначея и Думминга, которые вскоре влились в процессию усталых людей, бредших по долине.
А потом он несколько раз оторвал гвоздь от камня. Каждый раз гвоздь прилипал обратно.
— У-ук, — сообщил он и взглянул Джейсону Яггу прямо в глаза.
К величайшему удивлению Джейсона, орангутан подмигнул ему.
Иногда можно многое узнать об океане, если повнимательнее присмотреться к камушкам.
Часы тикали.
Утром в хижине матушки Ветровоск было прохладно и темно. Нянюшка Ягг открыла шкатулку.
Буквально все в Ланкре знали о существовании загадочной шкатулки матушки Ветровоск. Согласно разным слухам, в шкатулке той хранились книги с заклинаниями, небольшая вселенная, лекарства от всех болезней, документы на затерянные земли и несколько тонн золота — неплохая вместимость для предмета не больше фута длиной. Даже нянюшка не знала, что находится в этой шкатулке. Матушка Ветровоск сказала ей только о завещании.
Она была несколько разочарована, но вовсе не удивлена, обнаружив, что в шкатулке нет ничего, кроме пары больших конвертов, пачки писем и обычных, никому не нужных безделушек.
Нянюшка вытащила бумаги. Первый конверт был адресован ей — судя по надписи: «Гите Ягг, Прачти СИЙЧАСЖЕ».
Второй конверт был чуть меньше, а надпись на нем гласила: «Савещание Эсмеральды Ветровоск, Умиршей В Канун Дня Летниго Сонцестояния».
Потом настала очередь перевязанной шнурком пачки писем. Письма были очень старыми — когда Маграт вытащила пачку из шкатулки, во все стороны полетели клочки пожелтевшей бумаги.
— Эти письма адресованы матушке! — воскликнула она.
— Ничего странного, — заметила нянюшка. — Все получают письма.
— И тут, на дне, еще что-то… — сказала Маграт. — Похоже на камушки какие-то.
Она
— Этот с чем-то окаменелым внутри, — покачала головой она. — А этот похож… на красные камни, из которых вытесаны Плясуны. И к нему прилипла штопальная игла. Как странно.
— Она всегда обращала внимание на детали, наша Эсме. Всегда пыталась докопаться до сути.
Они помолчали немного. Тишина обволакивала их, заполняла все вокруг, и рубило ее на маленькие кусочки только мягкое тиканье часов.
— Никогда не думала, что нам придется заниматься этим, — промолвила наконец Маграт. — Никогда не думала, что мы будем читать ее завещание. Думала, она будет жить вечно.
— А вот как все обернулось, — отозвалась нянюшка. — Время фугит, как говорят волшебники.
— Нянюшка?
— Да, милая?
— Я не понимаю… Она была твоей подругой, а ты, кажется, совсем… совсем не переживаешь?
— Ну, у меня есть кое-какой опыт. Я похоронила нескольких мужей и одного или двух из своих детишек. Привыкаешь. В любом случае, даже если матушка не попала в лучший мир, она сделает все, чтобы его исправить.
— Нянюшка?
— Да, милая?
— Ты что-нибудь знаешь о письме?
— Каком письме?
— Веренсу.
— Ничего не знаю ни о каком письме Веренсу.
— Он получил его за несколько недель до нашего возвращения. Должно быть, она послала его еще до Анк-Морпорка.
Нянюшка Ягг выглядела действительно озадаченной — во всяком случае, так показалось Маграт.
— Проклятье! — воскликнула Маграт. — Я имею в виду вот это письмо.
Она достала письмо из нагрудника.
— Видишь?
Нянюшка Ягг принялась читать:
«Дарагой Сир, настаящим саабщаю, что Маграт Чесногк вазвернется в Ланкр в читверг через три нидели или хде-то окало тово. Она, канечно, Мокрая Курица, зато чистюла, и у нее Харошие Зубы. Если хочишъ женится на ней, начинай гатовитъся безпрамедления, патому што, как только ты сделаешь ей придлажение, она все вазьмет на себя, веть никто так не даражит самастоятельностью, как Маграт. Инагда она сама не ведаит, што творит. Но ты — кароль, и можешь делать все, што хочешь. Ты должен паставить ее перет фактом. ПыС. Я слышала разгаворы а том, штобы заставить ведьм платить налоги. Ни один кароль Ланкр не пытался зделать это вот уже много лет, и ты только выиграешь, если паследуешь их примеру. Ваша в добром здравии — на данный момент. ДАБРОЖЕЛАТЕЛЬ (МАТУШКА)».
Тиканье часов прострачивало одеяло тишины. Нянюшка Ягг повернулась, чтобы посмотреть на стрелки.
— Она все подстроила! — воскликнула Маграт. — Ты же знаешь Веренса. Я имею в виду, она ведь даже не особо скрывала, кто она! Я вернулась, и все уже было решено…
— А как бы ты поступила, если бы все не было решено? — спросила нянюшка.
Маграт растерялась.
— Ну, я бы… то есть если бы он… я бы…
— Ты бы вышла сегодня замуж? — уточнила нянюшка каким-то отрешенным голосом, словно думала о чем-то другом.