Ведьмы танцуют в огне
Шрифт:
— Здесь держат мою жену, — сказал пришедший так твёрдо, словно по одному его требованию жену доставят домой в сопровождении почётного эскорта. Однако на последнем слове голос его чуть дрогнул.
— Здесь много кого держат, — пожал плечами Готфрид и хотел было вернуться к своим делам, но мужчина крепко ухватил его за плечо.
— Доротея Флок, так её зовут, — вполголоса зачастил он. — Мне сказали, что её в чём-то обвиняют, но я так и не понял в чём, и если вы немедленно…
— Если вы немедленно не уберёте руку, — сказал
Усатый убрал руку и снова оглянулся на выход.
— Доротея Флок обвиняется в колдовстве и сношении с дьяволом, — сухо сказал Готфрид, поправляя рукав, хотя сам не был уверен, в чём именно её обвиняют. — И как только она сознается в своих злодеяниях, то будет казнена.
— Я требую… — начал было усатый, но остановился, сжал губы и с видимым усилием сменил тон. — Я прошу. Пожалуйста, помогите…
— Вы что, хотите, чтобы я освободил её? — резко спросил Готфрид.
— Ну почему же, — замялся пришедший. — Видите ли, всего лишь нужно передать ей письмо. Я хорошо заплачу, но если этого вам будет мало…
От снял с пальца золотой перстень с пятью рубинами. На месте шестого зияла пустота. Перстень был исцарапанный и потёртый, но всё же дорогой.
— Уберите это, или я должен буду сообщить начальству. Советую вам заказать литургию по ней, за искупление грехов и за упокой души. Бог помилует невинную душу. Стража! Выведите его отсюда.
С этими словами Готфрид повернулся и зашагал прочь, оставив несчастного в отчаянии.
Доротея Флок, в девичестве Хофман, уже находилась в камере для дознаний. Она была одета в дорогое платье, изрядно испачкавшееся в Труденхаусе, руки её были скованны.
На дознании присутствовал сам Фридрих Фёрнер, а так же Эрнст Фазольт и доктор Герренбергер. Демонолога Эбенхольца почему-то не было, хотя, по словам Фёрнера, дознание это было крайне важно.
— … двадцать два года, — читал секретарь Шталь, — замужем за консулом Георгом Генрихом Флоком, родилась в Нюрнберге.
— Вы подтверждаете это? — спросил Фазольт.
Доротея отрешённо кивнула, всем своим видом давая понять, что Бог защитит её, ибо она, как и все пойманные, невиновна.
— Сколько дел, сколько дел, — устало посетовал Фазольт, оглядывая бумаги. — Ну ничего, на этой неделе мы с ними, думаю, разберёмся. И возьмёмся за вас, Айзанханг, — он одарил Готфрида неприязненным взглядом.
Готфрид не ответил. Они с Дитрихом посадили фрау Флок на кресло, привязали. Судьи задали стандартные вопросы, на которые она стандартно ответила, что она не ведьма и колдовством никогда не занималась.
— Итак, вы отрицаете, что когда-либо вступали в связь с дьяволом и занимались колдовством? — спросил Фёрнер, выжидающе глядя на подсудимую.
— Да, отрицаю, — с достоинством подтвердила Флок. — Мой муж и отец не потерпят такого обращения…
— А
Готфрид с Дитрихом подхватили женщину под руки, начали привязывать к верёвке страппадо.
— Что вы себе позволяете? — вопила она. — Да вы знаете, что мой муж имеет хождение в самые высокие круги?! Я происхожу из уважаемого дворянского рода, и моя семья этого так не оставит!..
— Помолчи, ведьма, — сказал Фазольт. — Мы пока не трогали тебя по причине беременности, но теперь пришло время отвечать за свои грехи.
— Вы признаёте, что занимались вредоносным колдовством? — спрашивал Фёрнер, когда подсудимую поднимали на страппадо.
— Нет! Я всегда была честной христианкой! Никто из моей семьи никогда не был замечен ни в чём дурном!
— То есть, вы стыдитесь того, что вас поймали? — участливо спросил Фазольт.
Доротея кивнула.
— Отлично. Запишите: «стыдится того, что стала позором семьи». Это может служить доказательством вины, ведь честному человеку нечего стыдиться.
— Я невиновна! — ответила ведьма. Она уже стояла на коленях, руки её были вывихнуты. Но она держалась из последних сил и не показывала слёз.
— Вы сказали, что ваш муж имеет хождение в какие-то высокие круги, что он богатый и влиятельный человек?
Доротея почувствовала, что инквизиторов можно зацепить этим — они могут позариться на его богатства, — и залепетала:
— Да, он очень влиятелен! У него много денег, и он найдёт способ откупить меня! Пожалуйста…
— А может быть ваш муж своими деньгами помогает ковену? — тут же вставил Герренбергер.
У ведьмы округлились глаза от удивления.
— Нет, нет, конечно же нет! — затараторила она. — Он честный человек…
— Давайте узнаем, правда ли это, — произнёс Фёрнер, и ведьму тот час вздёрнули к потолку.
— Нет, пожалуйста! Господи, помоги мне!.. — закричала она.
— Какое отношение ваш муж имеет к ковену?
— Никакого! Он — честный человек!..
— Извольте снова.
Её снова вздёрнули и сбросили. В камере раздался громкий хруст. Доротея Флок упала на пол, скрючилась на нём и заплакала.
— Какое отношение ваш муж имеет к ковену?
Она мычала что-то нечленораздельное. Слёзы и слюни её текли на гладкий каменный пол.
— Вы будете отвечать на вопрос?
В ответ только мычание.
— Может быть, продолжить пытку? — спросил её Фёрнер.
— Нет… — еле слышно произнесла она. — Не надо…
— Запишите, — сказал Фазольт. — Страх перед пыткой тоже может являться доказательством вины. Честный человек не боится пыток, потому что знает, что его сердце чисто.
Шталь принялся скрипеть пером.
— Доротея Флок, — вступил Фёрнер, — есть сведения, что у вас хранится колдовская книга — список всех членов колдовского ковена. Это так?