Ведьмы.Ру 2

Демина Карина

Я соврал, когда говорил, что на ней была футболка. Это был полуплащ на правую сторону. Это как обычная мантия, только одна половина ее вдоль спины, не считая капюшона, и рукав по локоть отрезаны.

Ещё немного о сложностях фэнтезийной моды

Данила остался на веранде.

Ульяне было страшно уходить. А вдруг ему опять плохо станет? Или, хуже того, провалится? Или вообще решит, что устал от этой кутерьмы и уйдёт. Немного успокаивало понимание,

что уходить ему некуда. И за то, что это понимание успокаивало, тут же становилось стыдно.

Получалось, что она, Ульяна, радуется чужим неприятностям?

— Я ещё раз приношу свои извинения, — сказал Василий.

— Это даже к лучшему, — Элеонора ответила за Ульяну. — Иначе мы бы не узнали то, что узнали.

— А нам надо было? — спросила Ульяна тихо.

— Эта информация явно имеет отношение к происходящему. Возможно, она не касается «Синей птицы» напрямую, но очевидно связывает с ней Мелецкого… и мотив его мачехе даёт.

— Вась, а что эта закладка делала? — Ульяна постаралась не оборачиваться и вовсе держаться спокойно, как будто ничего особенного и не произошло.

— Я не возьмусь сказать точно, но она явно воздействовала на эмоциональную сферу, — демон придержал дверь на кухню. — И срабатывала при появлении той женщины. Возможно, были какие-то дополнительные элементы. К примеру, слово или несколько слов. Произнесённые ею, они вызывали закладку к жизни. Иногда используют жесты. Куда реже — запахи. Но что именно…

Демон задумался.

— Вряд ли что-то сложное. Сама закладка примитивна. И воздействовать должна тоже очень как-то очень просто… — он выпятил нижнюю губу. — Исключительно теоретически она так и действовала. Вызывала какую-то сильную, но очень короткую по продолжительности эмоцию. Скажем, страх. Или гнев. Что-то, что нарушало бы эмоциональную стабильность. По эффективности это можно было бы сравнить с физическим воздействием, к примеру, уколом булавкой или щипком. И происходило это в том возрасте, когда люди в принципе не способны контролировать собственные эмоции.

— То есть, когда он её видел, — в голове всё складывалось. — То она как бы щипала его… изнутри?

— Именно.

— И ребенок терялся. Начинал плакать?

— Или капризничать, — предположила Элеонора.

— Пожалуй.

— Всё равно как-то… мелочно, что ли, — Ульяна принюхалась и подумала, что давно уже на этой кухне не пахло так хорошо.

— Явились, — бабушка покачала головой. — Совсем одурели со своими делами. Этак вон совсем исхудаете… садитесь. А Данила где?

— Там. Ему подумать надо, — Ульяна опустилась на лавку.

И лавка — это тоже правильно, как и длинный стол, на который легла скатерть с вышитыми цветами. Откуда взялась? Наверное, оттуда же, откуда и тарелки эти, разномастные, но расписанные в одном стиле, пусть и каждая на свой манер.

Самовар.

Кто в современном мире пьёт чай из самовара? Но сейчас он, огромный, поблескивающий бронзовым боком, казался чем-то вполне себе естественным. Наоборот даже, Ульяна пыталась вспомнить кухню без самовара, но у

неё не выходило.

— Это хорошо. Главное, покормить не забудь. А то голодный мужик, он до чего только не додумается. Потому будет сам маяться и тебе жизни не даст.

Ульяна повернулась, но из кухни ни веранды, ни даже двери на неё не видно.

— Сперва сама поешь, — строго сказала бабушка. — И ты, Игорёк, садись. Как ты?

— Неплохо. Интересно даже, — Игорёк опустился рядом.

А капельницу снял. Когда?

Ульяна не заметила. Если подумать, она многое вокруг себя не замечала. И продолжает не замечать.

— От Никиты новостей нет?

— Рано ещё, — ответил дядя Женя. — Смены у людей, небось, двенадцатичасовые. Так что погоди… а ты, красавица, тоже не делай вид, что случайно заглянула. Садись вон. И курочки себе возьми, коль не брезгуешь.

— Я не брезгую, — Элеонора вытянулась. — Я… просто…

А ведь говорила, что спешит. Но почему-то теперь про спешку позабыла. И на лавку опустилась, локти к себе прижала. Вид такой, что того и гляди сбежит.

— Вот и ешьте, коль просто, — Антонина Васильевна подала на стол огромную миску с картошкой. — Накладывайте… Ляля, ты проследи, чтоб накладывали. Моду взяли в этих ваших города. Не едят ничего. Потом мало того, что кожа да кости, так ещё и злые. С тощей бабы толку, как с худой коровы молока. Уля, вон, поставь капусты, своя, сама делала…

— С волчьей ягодой? — не удержалась Ульяна.

— С волчьей ягодой у вас расстегаи будут. А это с клюквой, — очень спокойно ответила бабушка. — А вы тут делитесь, во что влезли.

— Похоже, — вздохнул Игорёк, укладывая рядом с тарелкой телефон, но так, сбоку, чтоб незаметно. — И вправду влезли… кстати, этот ваш… начальник охраны, как по мне очень перспективный в разработке объект. Я его пробил.

— Когда только успел? — Ульяна поставила на стол миску с капустой.

И ещё одну — с грибами.

Она очень надеялась, что мариновали опята. С другой стороны, что бы там бабушка ни готовила, все пока были живы.

— Так пока вы ехали, и пробил. Фамилию-то назвали. Я себе сигнал продублировал, ну, чтобы в курсе быть. И Вилли смотрел. Мы там по плану прикинули пару точек, откуда копать удобно, но нужно, чтоб Никитос сориентировал. Сама понимаешь, одно дело подвести подкоп под здание, и другое дело — посередине комплекса и бегать потом, искать, где там ваш Стас сидит.

Бабушка только головой покачала.

— Так вот, этот… начальник охраны — личность своеобразная. До недавнего времени особо не выделялся. Есть жена. Двое детей. Из имущества — квартира в центре довольно неплохая. Ещё одна на стадии котлована, в ипотеку взята. Как понимаю, с прицелом на будущее детей.

Игорёк ткнул в телефон.

— В остальном — тоже стандарт. Раз в год поездки на море. В прошлом году поменял машину, на новую, но не сказать, чтобы супер-класса. Но вот где-то с полгода тому завёл любовницу.

— Игорёк, ты бы кушал, — сказала бабушка с укоризной. — А не за людьми подглядывал.