Ведьмы.Ру 2
Шрифт:
— А тут одна дорога, — отозвался Никита, икнув. — Всё время прямо, до второй двери, а дальше сами увидите.
А подвал преобразился. Данила, конечно, не сказать, чтоб так уж всерьёз его изучал или там разглядывал. Но вот мог сказать, что совершенно точно бывшая бильярдная была поменьше.
И лестницы не имела.
Такой вот, с узкими ступенями, уводившими куда-то вниз. Здесь ещё сияла электрическим светом лампа, но мощности её уже не хватало.
— Это как-то… впечатляет, — произнесла
— Он говорит, что весь мышиный народ трудится не покладая лап, — перевёл Никитка, который эти самые лапы свесил, и теперь те покачивались в такт шагов Игорька. — Ради грядущей славы великой Империи…
Спускаться пришлось боком, потому что ступени явно не были рассчитаны на человеческую ногу, и Данила подал Ульяне руку, а та отказываться не стала.
Опёрлась.
— Здесь как-то… — она чуть поёжилась.
— Холодно?
— Нет. Просто… как-то… не знаю.
— Источник, — Ляля надула пузырь из жевательной резинки, и он громко лопнул. — Просыпается. Ты его чуешь?
— Силу… сила… она…
Ульяна подняла руку и вокруг пальцев вспыхнули огоньки. Не такие, как у Данилы. Его — огненные. А эти будто светлячки зажглись вдруг. Зажглись и закружились.
Быстро.
И быстрее, ещё быстрее, чтобы в какой-то момент задрожать и рассыпаться зеленоватой мерцающей волной. Та хлынула во все стороны от Ульяны. И Данила тоже ощутил прикосновение, мягкое, тёплое, такое, будто кто-то очень родной и близкий, погладил его по голове.
Сердце защемило.
Захотелось одновременно заплакать и рассмеяться. И может, сделать что-то, но обязательно хорошее. Рядом выдохнул Игорёк.
А Никита сказал ворчливо:
— Ну всё… теперь точно трындец… он её почуял.
Ульяна же остановилась. И глаза закрыла. Светлячки сияли над её головой этаким нимбом.
А она улыбалась.
И когда открыла глаза, то в них тоже были светлячки. А вот самой Ульяны — не было.
— Что с ней? — Данила замер.
— Источник, — сказала Ляля и как-то напряжённо. — Источник зовёт.
— И?
— Сила. Она тянется к Ульяне, но…
Та сделала шаг. Куда-то в сторону. И едва не скатилась с этих узких ступеней, которые всё никак не заканчивались. Данила едва успел подхватить её. Но всё-таки успел.
Подхватил, поставил на ноги, благо, лестница закончилась.
Она вывела уже не в комнату — в пещеру.
— Это тоже… мыши? — Данила держал Ульяну под руку, к счастью она не пыталась вырываться. Кажется, она вовсе не замечала его. Стояла, озираясь.
И он посмотрел.
Нет, Данила знал, что мыши выгрызают норы. Нормальные мыши выгрызают нормальные норы. Но это… слева поднималась стена, неровная, каменная, прорезанная зеленоватыми светящимися нитями. Они же, сплетаясь сложными узорами, спускались с потолка.
Высокого потолка.
И в паутине нитей повисали шары. Некоторые — совсем крохотные, с перепелиное яйцо, другие — побольше.
А ещё под тончайшей оболочкой их ощущалась сила.
Или…
— Гай Юлий Лысый говорит, что эти пещеры существовали издревле, — Никитин голос казался тихим, но свет откликался на него. Шары загорались ярче, и становилось видно, что они на самом деле будто стеклянные.
Или каменные, но тоже прозрачные.
И тёплые.
— Но в мудрости своей Император и его Благословенная Супруга, Несравненная Эмфизема…
— Кто?
— Эмфизема — это имя, остальное, как я понял, титул… в общем, не перебивай, женщина.
Элеонора фыркнула, а Ляля показала Никите кулак, намекая, что не стоит так о женщинах отзываться, особенно когда те рядом.
— … они отыскали путь к благословенным землям, на которых мышиный народ начнёт свой долгий путь к величию…
Биение силы под тонкой скорлупой ощущалось и желание этой силы выбраться. А ещё любопытство. И отзываясь на него, собственная Данилы, выпустила огненную искорку. Та прошла сквозь оболочку, чтобы зажечь внутри огонёк. А в ответ пришла волна.
Тёплая.
Ласковая.
И Данила ощутил, как откликается на неё дар, как расширяется, принимает с благодарностью. И оживает? Нет, дар оставался частью самого Данилы и в то же время он был… отдельным существом?
Так не бывает.
Это противоречит всему, что Данила слышал. И науке тоже противоречит. И логике. Только… только сейчас он понимал, что несмотря на все противоречия, он чувствует себя много яснее, чем когда бы то ни было прежде.
— Ты аккуратней только, — Лялина рука смахнула с плеча искру. — А то с непривычки и полыхнуть может. Маги в местах силы крепко прибавляют.
Её глаза стали зелены, как старый пруд, затянутый ряской. Да и сама инаковая суть сделалась ясной.
— Если так, то… то почему… никто не знает? — Данила оторвал руку, хотя в какой-то момент появилось острое желание разломить этот шар. Выпустить силу, в нём сокрытую, и выпить её всю, до капли.
Тогда собственная его вырастет. Может, даже в разы.
В десятки раз.
— Почему? Кому надо, тот знает. К нам порой привозят магов, которые перегорели там или больные. Им хорошо близ такого места. Восстанавливаются опять же.
— Но… остальные?
Данила на всякий случай отступил, а то вдруг не справится с собой и вправду раздавит. Во рту стало сухо. А кровь застучала в виски, подталкивая.
— Они ведь тоже захотели бы… кто бы не захотел получить силу вот так… просто.
— Ба говорила, что раньше источников было больше. Маленьких, но всё равно живых. Только люди, когда находили, частенько вычёрпывали. Вот прямо до дна.
— И источники исчезли?
— Нет. Остались конечно, только прячутся… такие… дикие. Из которых взять силу непросто. Они часть мира, — Ляля погладила ближайший шар, и тот спешно налился бирюзой.