Ведьмы.Ру 2

Демина Карина

— Эту хочу! — девица успела схватить драгоценную сумочку с прилавка и прижать к груди. — Дядь, мне идёт?

— Идёт.

— Это Никле, — на всякий случай предупредила продавец.

— Да? Не слышала. Из новых, да? Не Шанелька, конечно, но тоже симпатичненько получилось…

Лицо продавца вытянулось.

— Это… лимитированная коллекция…

— На, — мужичок вытащил из заднего кармана джинс потрёпанный бумажник. — И… тут у вас выпить есть?

— Чай. Или кофе.

— С коньяком?

— Просто кофе.

— На хрен просто

кофе, — мужик поднялся. — Ляль, я… куда-нибудь так… погуляю.

— Дядя!

— И ты гуляй.

— Но… — девушка захлопала ресницами. — А… сумочка?!

— Господи, — мужик вытащил из кармана фляжку. — И сумочка тоже пусть гуляет! Вместе гуляйте!

— Так я могу купить?

— Покупай. Сумочку покупай. И чего там ещё тебе надо, тоже покупай. А я вон посижу где-нибудь…

Девица радостно пискнула и, вытащив карту, протянула.

— Погодите. Нужна ваша подпись! — продавец метнулась к мужчине. — Одну минуточку…

До последнего она, кажется, ожидала, что карта не пройдёт. И не только она. Недавняя покупательница, отступив в уголок, к полке с другими, не столь лимитированными и менее индивидуальными сумочками, внимательно разглядывала блондиночку, которая небрежно закинула на плечо лиловый ремешок и потом ещё подёргала, проверяя, хорошо ли держится.

— Подпись нужна. На чеке, — повторила продавец. — И… коробку вам доставят.

— Зачем? — девушка явно удивилась. А вот мужчина что-то там изобразил на бумажке.

— Так положено. Для организации правильного хранения.

— А на кой мне её хранить? — хлопнули длиннющие ресницы. — Я её носить буду…

— Каждый день? — продавец явно ужаснулась.

— Ну да. А что? Нельзя?

— М-можно… к-конечно.

— Вот и отлично.

— Тогда погодите, ещё документы оформить надо… могу я увидеть ваши?

— Мои? Зачем? — блондинка взмахнула длиннющими ресницами.

— Чтобы внести данные в базу.

— Зачем?

— Чтобы мы могли включить вас в клуб любителей Некле…

— Обойдусь.

— И присылать вам актуальные предложения о скидках и акциях…

— Дурь бабья, — буркнул мужик, глотнув из фляги. — Совсем вы в ваших городах одурели… сумку без паспорту не продают.

— Дядь Жень…

— Ай, — он отмахнулся. — Отстань уже. Утомился я. Где тут у вас отдохнуть можно? Хотя… где тут у вас нормально отдохнёшь. Ни бани, ни леса…

И покачав головой, он направился к выходу.

— К-карточка! — пискнула продавец.

— Ляльке отдайте. У меня ещё есть, — отмахнулся он и, слегка покачиваясь, двинулся на выход.

— Что это за Никле? — шёпотом спросила Ульяна, потому что вроде что-то там такое слышала, но не была уверена, что именно.

Конечно, шептать смысла не было, потому что здесь, в маленьком кафе двумя этажами выше, и без того было шумно и весело.

— Известный на весь мир дизайнер сумок, — пояснила Элеонора, аккуратно подхватывая ложечкой мороженое. — Любимец, к слову, Её императорского

Величества. И в целом двора. Главная фишка, что каждая сумка по эскизу из обычной коллекции отшивается в девяноста девяти экземплярах. В ограниченной — в девяти. А раз в три года он выпускает лимитированную коллекцию, где каждая сумка представлена в единственном экземпляре. И таких сумок двадцать семь. Это три, умноженное на девять.

И мороженко съела.

Перед Василием высилась настоящая гора из разноцветных шариков, на которую тот взирал с каким-то совершенно детским восторгом. Слева с горы спускалась шоколадная лава, справа — две сиропных реки, что смешивались в креманке с разноцветной посыпкой. И выглядел демон настолько счастливым, что прямо неудобно становилось.

Сразу видно, что даже при наличии собственного дворца и папы-Владыки, детство у демона было тяжелым, безмороженным.

— Они же стоят… — Ульяна попыталась мысленно представить стоимость этой сумки, но воображение сбоило. — Откуда деньги? Или дядя Женя и вправду миллионер?

— Вправду, — ответил Никитка, который для разнообразия решил побыть человеком. — Но карточки — Васькины.

Рыжим. Лохматым и веснушчатым. Одетым в просторную не по размеру майку и какие-то безразмерные штаны, которые держались на широких подтяжках неоново-зеленого цвета. При том, что штаны были кирпичными в чёрную крапину, а майка — лиловой.

— Василий? — Ульяна повернулась к жениху.

А Мелецкий в кафе не пошёл.

Мелецкий сказал, что он не в настроении для мороженого и вообще не способен на месте усидеть. Что он должен думать думу, потому что уже думал её ночью, но толком ни до чего не додумался. И это его гнетёт и хочется кому-то дать в морду.

А ещё он Алёшке позвонил.

И тот на звонок ответил, даже обрадовался. Встретиться согласился опять же. А поскольку Мелецкий своему то ли брату, то ли кузену не слишком верит, то встречаться они будут где-то неподалёку.

Ну, на всякий случай.

Ульяна ещё хотела пойти с ним, но Данила головой покачал:

— Дай мне хоть что-то самому попробовать, а то ведь…

И не договорил.

Только смутился и, руки за спину заложивши, отступил. И вот теперь сиди тут, в кафешке, и волнуйся, причём сразу и за дядю Женю, который отправился по центру бродить и как бы не добрёл до чего-нибудь не того. И за Данилу с его нестабильной силой.

За Лялю опять же.

— Мне показалось, — Василий пробовал мороженое аккуратно и при этом щурился как-то вот совершенно по-кошачьи. — Что будет вполне уместно принять некоторое финансовое участие.

— Вась, а у тебя откуда деньги? — уточнила Ульяна.

Вот жаль, что второй камеры нет. Слушать через Лялин телефон, конечно, интересно, но видеть было бы ещё интересней. А Игорёк сказал, что камеры его — работа штучная, и что для создания их время требуется.

И вообще он рассчитывал, что та, в ошейнике, будет служить годами.