Ведьмы.Ру
Шрифт:
Глава 25 В которой речь о ведьминской силе и опасности экзотических напитков
Ее рука двигается вверх от моего колена, чтобы покорить мой член, холодный и безжизненный, как Северный полюс… И когда ее рука достигает и цепко обхватывает мой Северный полюс, я думаю: «Теперь она, конечно, захочет разбить на нем свою палатку»
Любовная история с уклоном в туризм и географию.
— Значит, — Ульяна устроилась на стуле, который
— Именно, — произнесла Физечка, которой надоело возлежать, и она села. Правда, в ворохе вещей, и теперь придерживала сползающий шелковый шарф лапками. — Вильгельм говорит, что Цель ведет их к светлому будущему. И пока она не достигнута, они не могут уйти.
Огромный мыш…
Или уже крыс?
Нет, всё-таки мыш. Просто огромный, с Физечку размером, сидел прямо, сложив на могучей чешуйчатой груди лапки.
— Тараканова… слушай, я тут подумал… может, я пройдусь? — Данила дёрнул Ульяну за рукав. — Раз уж тут, то одежды какой гляну, а то и вправду пугало пугалом.
— Мародерствовать будешь?
Пугалом, конечно, Мелецкий выглядел, но это же ещё не повод.
— Да тут в любом случае всё под списание. Сожгут. А у меня штаны единственные приличные! И не только штаны. Мне, если работу искать, то и выглядеть нужно солидно.
— Действительно, Уль, — встряла Ляля. — Пусть заодно и дядю Женю найдёт. Ну, если центр его, то ему и искать проще.
— Да и я потом возмещу! — пообещал Данила и Ульяна махнула рукой.
Война с мышами откладывалась, а проблему надо было как-то решать. Но… как? Приказать?
— Приказываю вам не есть… — Ульяна запнулась и вовремя сообразила, что совсем не есть — это как-то чересчур жестоко. — Не есть торговый центр!
Слова упали, но…
— Нет, — Физечка покачала головой. — Они всё равно хотят. И Вильгельмчик говорит, что ничего не изменилось.
Тогда как?
Метлу взять? Из тех, которые в качестве опахала использовали? И оземь ударить? Но обгрызенной метлой ударять оземь не очень удобно. Да и не факт, что поможет. Ведьмы на мётлах ведь летают. А стучат — посохами. И не ведьмы.
— Тебе уверенности не хватает, — Ляля опустилась на пол и Никитку сгребла, который и не подумал возражать. — Вот когда ба говорит, так прям хочется бежать и исполнять. А ты будто и не веришь, что можешь повелеть.
Не верит.
В этом и проблема, что Ульяна не верит. Вот головой понимает, что поверить надо, что не может быть таких совпадений, а значит, ведьмы и вправду существуют.
И она обратила человека в козла.
Мелецкому дар закрыла.
Ну и в целом-то…
А всё равно не верит.
— Я не знаю, — прозвучало до крайности нервно. — Ляль, я хочу, хочу… а оно никак!
— Так, давай тогда сначала решим, чего именно ты хочешь.
— Тоже не знаю!
Жалко прозвучало.
Самой стыдно, что она, Ульяна, такая жалкая.
Мама вот тоже утверждала, что Ульяна
Выходит, права была?
Или…
Или просто Ульяне с малых лет твердили, что она — ничтожество, которое должно быть радо, что о нём заботятся. А забота эта обернулась вон чем… и тогда… нет, сказать, что Ульяна не виновата — тоже неправильно.
В голове каша.
И ещё злость.
Надо же… сейчас её разозлить куда легче. И эмоции знакомые. А если… когда Данилу проклинала, Ульяна тоже злилась. И с тем коллектором. Он сказал и злость выплеснулась. И сейчас пусть не готова прям так облаком, но она есть.
И надо…
Так, сначала надо подумать, иначе снова будет какая-нибудь глупость, которую потом расхлёбывать придётся.
— Ляль, что мне сказать? Надо что-то короткое. Конкретное… если приказать не есть центр, то дальше что? Надо иначе…
— Прикази, пусть слушаются Вильгельма, — предложила Физечка, кокетливо дёрнув хвостом. — А он будет слушать меня… а я…
Дядю Женю.
Плохо это? Хорошо?
— Мы все отсюда уйдём.
— Куда?
— Домой.
— Ко мне домой? — уточнила Ульяна, уже поняв, что больше уходить и некуда.
— Там подвалы большие, — отмахнулась Физечка. — А если цто, так и расширимся. Они вон и пластик грызут, и фундамент смогут. И землю тозе смогут. Да мы возведем целый подземный город!
Вильгельм сдавленно пискнул. Наверное, выражал счастье и готовность немедля приступить к строительству.
— И дворец, — милостиво согласилась Физечка. — И дворец мы всенепременно построим. С казармами.
— А казармы зачем? — Ляля поднялась и, перегнувшись через перила, поглядела вниз.
— Для великого воинства, — Физечка махнула рукой с зажатым платком. — Но это так, на будусцее…
На будущее.
Настоящее пока пищало и радостно тащило к ногам Великолепной Эмфиземы — как она представилась мышам — всё, что в принципе можно было утащить. И потому ближайший коридор медленно, но верно, заполнялся разного рода хламом. Здесь нашлось место микроволновке, пятерке мятых и даже слегка надгрызенных мягких медведей, цветам, ошмёткам ткани, каким-то трубам, проводам. А вдалеке замаячила серебряная гора двустворчатого холодильника, который тащили неспешно, но упорно.
— Ты… Уль, не думай, что я тороплю, но этак они всё, что есть притащат…
— Мой народ меня любит, — сказала Физечка важно и сочла возможным опереться на лапку Вильгельма, который не сводил с неё влюблённых глаз.
Ну хоть у кого-то личная жизнь наладилась.
Пусть и неожиданно.
Так.
Злость.
А злость исчезла. Ладно. Надо, чтоб появилась снова… как? Попросить кого гадость сказать?
— Никит, а ты можешь меня укусить?
— Сдурела?! — придремавший Никита поглядел с укоризной. — Во-первых, я воспитанный оборотень и всякую пакость в рот не тяну…