Ведовская страсть
Шрифт:
— Что ты видишь там, среди этого света? — спросила однажды Змиулана.
— Я вижу все те же предметы, но в этот краткий миг они кажутся мне нереальными, будто это зарево меняет не очертания, но саму суть вещей, — честно признался Селиванов. — А что видишь ты?
Она сладко вздохнула и приложила ладонь к груди.
— Закаты и рассветы — таинственное время. В эту пору стираются тонкие границы между мирами, позволяя и моей человеческой половине видеть то, что видит другая сущность.
— Хотел бы
— Узришь, ты близок к этому, — предрекла полубогиня.
С тех пор Дмитрий взялся еще яростнее вглядываться в мглистый сумрак рассветов и закатов, мечтая своими глазами увидеть мир, отгороженный от людей границами реальности.
— То, что мы зрим вокруг, — лишь отражение представления о сущем, — сказала ему Милана. — Но стоит тебе позволить себе стереть эту грань, как ты обретешь то, чего жаждешь.
— Но как это сделать? — разгорячился Дмитрий.
— Забудь о своем теле, забудь, что ты человек из плоти. Позволь разуму освободиться от тесных оков. — Голос Миланы подрагивал от возбуждения. — Известно ли тебе, что многие предсказатели были слепы от рождения? Это позволяло им не надеяться на глаза, а видеть мир вокруг внутренним зрением.
Дмитрий слушал ее речи и не верил.
— Не думаю, что если к уже имеющимся увечьям прибавится слепота, то это даст мне шанс увидеть твой мир, — подметил он.
— Наш мир! — оборвала его Милана. — Люди идут по жизни наощупь, спотыкаясь и падая, предавая забвению свои истинные возможности. Они как птицы, забывшие о том, что у них есть крылья.
Дмитрий был настроен скептично.
— Тебе легко так рассуждать, ведь ты не человек, — не удержался он от едкого замечания.
— Но я бы очень хотела им быть…
Дмитрий смерил ее недоверчивым взглядом и вяло поинтересовался:
— Зачем?
Милана сладко вздохнула, обняла себя руками.
— У человека есть то, чего лишены Боги.
— Что же это? — напрягся Дмитрий.
Прежде, чем ответить, Милана мечтательно прикрыла глаза и ее длинные золотистые ресницы коснулись нежных щек. Пунцовые губы разомкнулись, позволяя бархатному голосу заворожить Дмитрия:
— Возможность быть слабыми. Быть желанными и любимыми.
— Ха! — усмехнулся Дмитрий, отворачиваясь от дивного видения. — К тебе ходят толпы местных почитателей, плюс еще заезжие, вроде меня. Многие считают тебя божеством, разве тебе недостаточно такой любви? Такого почета?
— В этом все и дело, — печально сказала полубогиня. — Для одних я божество, для других — монстр, который, тем не менее, может оказать им услугу. А мне хочется побыть человеком, женщиной, такой, как все.
Дмитрий глянул на Милану исподлобья, задумчиво поскреб небритый подбородок.
— Забавно, вот Безгнев отказался от земных радостей, чтобы почитать богов, а ты — мечтаешь
— Ты забываешь, что Безгнев сделал выбор по своей воле, а я… — Милана запнулась. — У меня выбора нет. И никогда не было.
Дмитрий сделал паузу, подыскивая нужные слова.
— А как ты трансформируешь свое тело? — поинтересовался он, спустя минуту. — Ведь если тебе удастся долгое время оставаться в теле девушки, то твоя внешность сведет с ума не одного мужчину.
«Не такого как я, калеку, — добавил он про себя, — а нормального, полноценного… Того, кто даст тебе то, к чему ты стремишься…»
— Во время заката и на рассвете мое тело тяжелее всего поддается трансформации, но это полбеды, ведь я могу на такие моменты скрыться на приграничье, — отозвалась Змиулана. — Хуже мне приходится в грозу… В это время я не могу контролировать свое тело, но самое ужасное — не могу покинуть мир яви. Любой, кто будет находиться в эту пору рядом, обязательно увидит меня такой, какой видел меня ты при первой встрече. Увидит — и ужаснется! Как и ты…
Добавил Дмитрий смутился и потупил взгляд.
— Прости, — только и проронил он. — Я полагал, что ты специально показалась мне такой.
— Нет, это не так, — вздохнула Милана. — Если бы мне удалось найти подходящего мужчину, я бы хотела, чтобы он принимал и любил обе мои сущности.
Дмитрий тяжко вздохнул, услышав ее заявление. Подобная прямота была ему в новинку.
— Многие из моих знакомых женщин идут к поставленной цели любым путем, а обман для них — часть естественного поведения, — проговорил он. — Так почему бы и тебе не прикинуться обычной и не поискать себе достойную пару?
Милана надула пухлые губки.
— Я не стану обманывать человека, притворяясь тем, кем не являюсь в действительности. Ежели нет в мире яви мужчины, способного любить меня целиком и полностью, то мне лучше навсегда остаться монстром.
— Я не говорил тебе, что ты монстр, — спохватится Дмитрий.
— Это было написано у тебя на лице, — заметила Милана.
Селиванов не сдался:
— Если ты говоришь о нашей первой встрече, то да, признаюсь, я немного испугался. Можно сказать, твой вид шокировал меня.
Милана вспыхнула, дыхание ее участилось.
— А сейчас?
Вопрос поставил Дмитрия в тупик.
— Я не знаю, что тебе ответить…
Он не врал и не преувеличивал. С одной стороны Дмитрий видел перед собою красивую молодую девушку, волнующую его своим присутствием. С другой — по-прежнему боялся змей, во всех их проявлениях.
— Прикоснись ко мне, — попросила Милана, изменяя облик.
Она приблизилась вплотную к коляске, подобрала подол рубашки и приподняла кончик хвоста.