Ведун. Слово воина: Слово воина. Паутина зла. Заклятие предков
Шрифт:
Нельзя. Люди здесь без охраны останутся. Да и лошади тоже. Разве сам придет…
Олег уже начал засыпать, когда крест неожиданно обжег руку нестерпимой болью. Ведун от неожиданности вскочил, уронив клетку, – петух спросонок недовольно заклекотал, и боль моментально стихла.
– Что такое? – заворочался на полатях купец.
– Ничего, все спокойно.
– А что за шум?
– Василиск приходил. Да только петя наш спугнул его в самый неподходящий момент.
– Откуда ты знаешь?
– А за что ты мне серебро платишь, Глеб Микитич? – улыбнулся
– И что теперь?
– Ничего, – поднял клетку обратно на стол Середин. – Спугнули тварь. Теперь, думаю, до утра не появится. Давайте спать.
Первое, что сделал на рассвете ведун, так это сбегал в хлев, где над полными овса яслями ночевали лошади. Олег погладил каждую левой рукой, потеребил по морде – крест оставался холодным. Значит, обошлось. Он вернулся в дом, вместе со всеми подкрепился, дабы лишнее добро не пропадало, отправился седлать своего гнедого.
Купеческие слуги, исходя из того же принципа: «Не пропадать добру», хорошенько нагрузили чересседельные сумы и найденные мешки вяленым и сушеным мясом, кое-каким ценным барахлом, взятым в избах. Середин подобным мародерством заниматься побрезговал, хотя и понимал: в древние времена все это было в порядке вещей. Глеб Микитич, кстати, тоже ничего не взял, хотя и препятствовать слугам в разграблении деревни не стал.
Выехали путники где-то через час после рассвета. Дорога, обогнув сырой ольховник, вышла на берег обширного озера; тянулась вдоль самой воды метров триста, потом отвернула вправо и примерно через километр выбралась к другому, еще большему по размерам водоему.
– А вот это Меглино озеро и есть, коли интересно, – хмуро сообщил толстяк.
Устюжский тракт уткнулся еще в одну деревню, прошел ее насквозь. Она тоже выглядела совершенно целой: аккуратные избы, покачивающиеся у берега лодки, сохнущие на ветру сети. И только абсолютная тишина доказывала путникам, что здесь тоже не стоит искать живых обитателей.
За селением дорога нырнула в овражек, перемахнула радостно журчащий ручеек, снова забралась на взгорок и утонула в прозрачном сосновом бору, сквозь который прекрасно просматривался озерный простор и белые барашки волн на нем.
– Интересно, сегодня жарко, или это только я так потею? – пробормотал, поеживаясь, Аплах.
– А ты разденься, – посоветовал кареглазый воин. – Супротив яда кожаный панцирь все едино не спасет.
– Сам-то не раздеваешься, – огрызнулся рыжий.
– А мне не жарко, – спокойно возразил кареглазый.
Дорога опустилась в очередную низину, вышла наверх к колосящимся полям и отвернула от озера прочь.
– Великий Сварог и дети его, – сглотнул Аплах. – Неужто миновали?
– Как птички зачирикают, – сообщил Олег, – так, значит, все позади.
Пока еще путников окружала гнетущая тишина. Они проехали через ржаное поле, миновали деревеньку в три двора, уткнулись в перекресток.
– Нам налево, – сообщил купец. – Прямо путь на Суздаль будет.
– Елки-палки, – не удержался от возгласа Середин. – Перекрестье двух важнейших дорог – а тут
– А кому они нужны, перекрестки эти? – удивился Глеб Микитич. – Конный крепость обойдет, купец все едино по реке с товаром пойдет. Хорошо, коли постоялый двор окупится. И то не всегда.
Тракт тянулся по гребню меж двух болотин – с высоты, по кронам деревьев, хорошо различались влажные и сухие места. На возвышениях покачивались ели и сосны, в воде росли березы и ольха.
– Прямо хоть карту составляй, – пробормотал Олег. – Интересно, а это место как закрашивать?
Справа почти вплотную к дороге примыкала древняя, судя по размеру стволов, зеленая дубрава. И чем ближе маленький отряд приближался к роще, тем сильнее начинал греться крест у запястья Середина.
– Он здесь, – кратко сообщил ведун, натянул поводья и спешился. Проверил, не застрял ли в кармане «косухи» давно не вынимавшийся кистень, как выходит из ножен сабля, отцепил с седла щит, взял в руку.
Глядя на его приготовления, оба купеческих бойца тоже спешились и вооружились.
– Ква! – Решив не рисковать, ведун сразу обнажил клинок, пару раз взмахнул им, со свистом рассекая воздух, покрутил плечом, разгоняя кровь. – Ладно, где наша не пропадала… Вперед!
Ветер, словно испугавшись предстоящего действа, затих. Шелест листвы тоже прекратился. В мертвой тишине шорох сминаемой под ботинками травы казался просто оглушительным. Сзади эхом отдались другие шаги, и ведун понял, что остальные путники крадутся следом.
Крайний дуб в три обхвата Олег обошел стороной метров за пять, остановился, повел левой рукой. Крест запульсировал чуть сильнее. Значит, тварь пряталась где-то впереди. Ведун прошел еще несколько шагов, опять остановился. Чего ему хотелось меньше всего – так это чтобы василиск, прячась за деревьями, обошел маленький отряд и напал сзади.
– Нет, пока все в порядке… – пробормотал он. – Если конечно, так можно выражаться при встрече с васили…
Впереди из-за дубового ствола выступил опоясанный веревкой дедок в белой рубахе и ростом метра полтора. Сложил руки на груди и презрительно усмехнулся, дернув седенькой козлиной бородой. Олег остановился. У него возникло до жути неприятное ощущение, что все это он уже видел. Вот только когда? Про василисков раньше он слышал только от Ворона…
И тут у него в голове словно полыхнуло: клуб, улыбающийся Ворон, Стас и Костя…
– А-а-а! – Живот от предсмертного ужаса скрутило холодом, и ведун, падая на колени торопливо кинул щит за спину. Деревяшка тут же содрогнулась от сильного удара – Олег покосился вниз и назад, увидел совсем рядом бычьи сапоги, тут же рубанул по ним саблей и кинулся в сторону над самой землей, прокатываясь окантовкой по траве, торопливо поддернул ноги, вскочил. – Надо же, жив!
Аплах, размахивая мечом, бежал на Олега, дед с коротким ножом – тоже, даже кареглазый воин, оставляя густой кровавый след из перерубленных ног, полз к ведуну, стискивая в руке широкий меч. Один только купец улепетывал к лошадям.